Глава 1

Что такое работа полицейского? Для простого обывателя она чаще всего незаметна. Так и хочется добавить, что «и трудна». В принципе, так и есть. Только вот насчет незаметности любой человек вам скажет, что на самом деле полицейские ни хрена не делают. Тупо просиживают штаны и сажают кого попало за выдуманные преступления.

Хотел бы я, чтобы именно так обстояли дела. Поверьте, уж я-то точно знаю, какие они, суровые полицейские будни. Хреновые они. Вот как есть хреновые. Только что мне с того? Тяни лямку, следак Томин, быть может, получится у тебя сделать мир чище вокруг.

Мои размышления о тяжкой судьбе российского полицейского прервало вежливое покашливание нашего эксперта-криминалиста, а по совместительству моей жены, Наташи.

– Что скажешь, Паша? – спросила она.

Я посмотрел на нее сурово и пробурчал:

– Это не ведро! – и судя по всему, я совершил очень плохой поступок – опередил ее.

Не знаю, сколько мне оно будет аукаться, ведь уже три года прошло с моего первого дела, а мне все еще его постоянно припоминают. Чем их оно так пробрало – не понятно, ведь история была самая ни на есть идиотская. Так ведь нет – оно затмило своей славой даже историю начальника оперотдела Хронова. Мне эти ведра теперь даже на день рождения дарят… И ведь никто не вспомнит сейчас, что я за последние полтора года службы, с тех пор, как вернулся в родное РУВД, накрыл две банды, раскрыл дело Львинских… А они… Ведро, чтоб его…

Но это все лирика, суровая реальность же была у меня прямо перед носом. Стажер уже проблевался, выполз из кустов, пора показывать свою эрудицию, выделываться перед младшим поколением.

– Труп мужчины, сильно обгоревший, четвертой степени ожоги, – я принюхался. – Предположительно его облили бензином и подожгли, – огляделся вокруг и продолжил: – Скорее всего, сжигали уже труп, вокруг много сухой листвы, а сгорело только вокруг него. Живой бы дергался, пытаясь себя потушить, и площадь сгоревшей листвы была бы немного больше. Также, земля под трупом и рядом с ним довольно влажная. Это значит, что, скорее всего, труп после сжигания потушили водой. Преступник контролировал все это дело. Не просто наслаждался огнем, гаденыш. Далее, о том, что преступник не покинул место преступления сразу после того, как поджег труп, свидетельствуют два зарика, обнаруженные в глазницах черепа. Они пластмассовые и расплавились бы, если бы преступник просто оставил их в огне. Нет, он аккуратно вставил их вместо глаз и повернул единицами наверх уже после того, как потушил хорошенько прожарившееся мясо. Орлов, понял? – обратился я к стажеру.

– Ага, – промямлил еще бледный Дима. Что поделать, юный возраст, третий курс Академии, стажировка, а тут с места в карьер: обгоревший труп, какие-то зарики и суровое начальство, то есть я, рядом.

– Тогда чего сидим? Пиши протокол осмотра места преступления! – усмехнулся я. Дима кивнул и, дрожащими руками достав из сумки планшетку, ручку и листок бумаги, начал писать. Вернемся в РУВД, надо будет проверить, что он там сейчас накалякает.

– Товарищ криминалист, у вас есть замечания? – повернулся я к Наташе.

– Никаких, следователь Томин, – улыбнулась Наташа.

– И даже дополнений? – воскликнул я удивленно.

– Нет, – покачала головой моя жена.

– А странно! – поднявшись с земли, произнес я. – Думал, вы выскажете мысли о способе убийства этого бедолаги!

– А разве его не сожгли? – спросил Дима.

– Орлов, не позволяй мне думать, что ты глупее своей планшетки. Иначе стажировку ты у меня не пройдешь, – покачал я головой.

– Думаю, нам это после в отчете расскажет Бюро судмедэкспертизы, – ответила мне Наташа после недолгого раздумья. – Это я не про глупость Орлова, а про труп, – уточнила она, поймав мой удивленный взгляд.

– Ну да, Орлов на столе у патологоанатома в таком юном возрасте смотрелся бы дико. И вряд ли они смогли бы определить степень его глупости. Это под силу лишь специалистам широкого профиля, – улыбнулся я, давая понять Орлову, что все мной сейчас сказанное – всего лишь шутка. – Что ж, если вы настаиваете… Санитары, уносите тело! – повернулся я к двум мужикам, скучающим у труповозки.

После того,