Искатель истины

Идрис Шах

Идрис Шах познакомил Запад с удивительным собранием традиционных и современных историй. Их мудрость достигает глубин, недоступных интеллектуальному знанию. Истории эти пользуются широким признанием благодаря своему изяществу и развлекательности, но они также представляют собой искусно разработанные упражнения. Поведение героев в этих рассказах изображает психологические процессы, превращая историю в рабочий чертёж человеческого ума, и направляет читателя к его собственному видению истины, причём делает это способом, недоступным обычной литературе.

Роберт Орнстайн.

Идрис Шах

Искатель истины

Предисловие

Идрис Шах познакомил Запад с удивительным собранием традиционных и современных историй. Их мудрость достигает глубин, недоступных интеллектуальному знанию. Истории эти пользуются широким признанием благодаря своему изяществу и развлекательности, но они также представляют собой искусно разработанные упражнения. Поведение героев в этих рассказах изображает психологические процессы, превращая историю в рабочий чертёж человеческого ума, и направляет читателя к его собственному видению истины, причём делает это способом, недоступным обычной литературе.

    Роберт Орнстайн

«Искатель истины» – звучит романтично, но в действительности – это принятое в суфийской традиции техническое обозначение определённой стадии человеческого развития. Состояние человека на этой стадии диктуется рядом условий, и если в своём продвижении к следующей стадии он соответствует этим условиям, то перестаёт быть «ищущим» и становится «нашедшим».

В русском языке есть эквивалент слову «истина». В конце концов, кому не хочется узнать «всю правду» обо всём! В каждом из нас сидит ребенок, наспех обученный мышлению и поведению взрослого, и он по-прежнему хочет знать правду о мире и о себе. Просто не надо мешать ему слушать и слушать истории о реальности, той реальности, которая была до него, которая есть и будет.

Что же это за страна, по которой путешествует Искатель истины? Идрис Шах в компании суфиев прошлого и настоящего готов сопровождать нас в этом путешествии.

Перед нами встают образы великих мастеров прошлого: Хазрат Бахауддин Накшбанд, Ахмад Ясави, Моисей, АлиБег, Ибн-Хамза, Хаким аль-Мансури, Ибрагим Кхавас, Имам аль Газали, Абдуллах Ибн Джа’фар, Имам Абу Ханифа, Саади из Шираза, поэт Джами. Мы в присутствии людей, чьи слова, поступки, реакции продиктованы иными мотивами, чем те, которыми руководствуемся мы в повседневной жизни. Чтобы определить источник их вдохновения, нам не подобрать более удачного слова, чем старомодное слово «мудрость». Это вдохновляет и нас, нам тоже хочется приблизиться к этому источнику. Однако тут мы узнаём, что «человеческое существо приходит к мудрости благодаря сообщениям, шумихе, проповедям, чтениям и самовозбуждению. Но, даже приблизившись к ней, человек продолжает требовать все больше и больше того же самого, а не того, что может дать мудрость, и не того, ради чего он пришел к ней.

Пчелы по запаху находят цветок, но, оказавшись в непосредственной с ним близости, не требуют все больше и больше этого запаха. Они припадают к нектару, который должны собрать. То же с реальностью, содержащейся в мудрости, а рассказы и фантазии о ней подобны запаху цветка.

Поэтому «настоящих пчел» в человечестве очень мало. В то время как все пчелы, будучи приспособлены к собиранию нектара, и на самом деле пчелы, далеко не все люди суть “человеки” в смысле своей настроенности на восприятие того, ради чего они были сотворены».

В следующем разделе книги «Вопросы и ответы» мы оказываемся в компании Искателей, задающих вопросы автору «Искателя истины». Примеряя на себя вопросы и вслушиваясь в ответы, в каждом из которых информации больше, чем предполагает сам вопрос, мы оказываемся в лабиринте поиска, лабиринте с многочисленными ложными поворотами. Наш собеседник предостерегает нас относительно тех ходов, которые ведут в тупик. «Не следует молиться, если молитва мотивируется тщеславием; обряды вредны, когда вместо просветления они доставляют примитивные удовольствия вроде эмоциональных стимулов; не следует з