Легендарный адмирал

Александр Власович Головко

Чайка-душа упала и затихла навсегда, распластав свои крылья у подножия памятника адмиралу, изваянного из светлого гранита, найдя там свой вечный покой, как и сам адмирал. Рядом – морской якорь, как символ вечной стоянки… Книга посвящена герою ВОВ, командующему Северным флотом, не отдавшим на северных рубежах ни пяди нашей земли фашистским захватчикам. Адмирал – из плеяды русских полководцев, таких как Ушаков, Нахимов и других славных сынов Отечества.

Вместо предисловия к поэме «Легендарный адмирал»

Заблудившись в предгорьях Кавказа, морская чайка с птичьей высоты удивлённо оглядывала незнакомый пейзаж: с одной стороны изломанным гребнем вставал частокол белых гор, уходящих в заоблачную высь, а с другой – застыли причудливые нагромождения перелесков и полей. Внизу серебристой змейкой петляла река. Покатые крыши – «гнезда» людей, рассыпались по земле между садов. Чайка сделала круг над городом и вдруг, сложив крылья, устремилась вниз. Может, это прилетела душа одного человека, уставшая от долгих странствий?..

Чайка-душа упала и затихла навсегда, распластав свои крылья у подножия памятника адмиралу, изваянного из светлого гранита, найдя там свой вечный покой, как и сам адмирал… Рядом – морской якорь, как символ вечной стоянки.

Я представил, что чайка, прежде чем приземлиться здесь, возможно, летала где-то далеко-далеко от этих мест, например, у тихоокеанских берегов, где в 1930 году служил начальником штаба торпедных катеров двадцатишестилетний Арсений Головко, будущий адмирал страны Советов. Наверняка, и он смотрел с высоты сопок и на чаек, круживших над водой, и на волны и корабли, стоящие в бухте. Мне приятно осознавать некое мысленное единение с героем-адмиралом здесь у края земли, потому что в этих самых местах бывал и я в 1968 году, служа в качестве матроса-радиотелеграфиста в одной из частей Владивостока. Тогда и я с восторгом рассматривал волны, корабли, стоящие на рейде, город, у океана, сопки, словно переходящие в волны или волны – переходящие в сопки.

У адмирала есть сын Михаил одного года рождения со мной. Подумалось, что я мог бы быть его сыном, поскольку мы носим одну фамилию… Но судьба распорядилась иначе и у адмирала есть продолжатель династии военных моряков… Когда судьба забросила будущего адмирала в этот дальневосточный край, оказавшись у океана, он может, как и я, тоже думал об удивительных метаморфозах жизни, приведших его чуть ли не от казачьей сохи к океанским просторам. А, может, думал он о своей Катеньке Кравцовой, ждущей его на другом конце земли, в тихом кавказском городке с «прохладным» названием – Прохладный…

На этом наши параллели заканчиваются, а моё трепетное отношение и преклонение перед тёзкой-адмиралом только начинается.

* * *

«Ты кончил жизни путь, герой

Теперь твоя начнётся слава,

И в песнях родины святой

Жить будет образ величавый,

Жить будет мужество твоё,

Освободившее её…»

Джорж Г.Н.Байрон

А. Г. Головко /1906-1962/

Знакомство

С фотографии не чинный,

Удивительно простой,

Средних лет глядит мужчина –

Легендарный мой герой!

Смотрит прямо и открыто,

Весь в медалях, орденах,

Ратной славою покрытый.

Презирал он смерть и страх.

Сразу видно – победитель,

Настоящий волк морской.

Но фамилия, простите,

Не морская – Головко…

Коренастый, невысокий.

Мягкие черты лица,

Взгляд спокойный и глубокий,

Сам – с ухваткою борца!

Он – потомок хлеборобов,

Вольных терских казаков.

Будто прямо от порога

Он шагнул в прибой морской.

Немного истории

Расскажу я, как вначале

В пойме Малки, вдоль реки

Поселенье основали

Украинцы-казаки.

Получилось очень складно

Чьей-то писано рукой:

Основали здесь Прохладный

В прошлом предки Головко.

Также – Клей, Красюк да Коваль

И другие земляки.

Вместе за счастливой долей

Шли, сомненьям вопреки.

Семьи, скарб везли с собою,

Совершая дальний путь,

В край чужой пришли гурьбою.

Встали, чтобы отдохнуть.

Сединой Хребта Большого

Лег у ног Кавказ окрест.

А Диденко – за старшо?го

Вёл не зря – чтоб здесь осесть.

Был Потёмкина посланцем,

И имел простой наказ:[1 - * наказ – точнее, приз