Витражи из чёрных веток

Carinetta

Кристина – девушка с уникальным мозгом и редкими способностями. Она амбидекстр, пишет обеими руками, а левой – зеркально. У неё неповторимое чувство цвета и блестящие способности в программировании процессоров. Кристина испытывает синестезию: она видит музыку в цвете, чует слова на вкус, а в обычных буквах замечает выражения лиц, характеры, нравы. Но главная особенность Кристины – её сверхчувствительность. Она остро переживает всякое прикосновение к коже и глубоко и ярко испытывает каждое чувство. Простое рукопожатие способно «поранить» её руку, любая несправедливость доводит Кристину до тряски. Она страдает от одиночества – не в силах объяснить глубину своих переживаний другим людям… Пока однажды не встречает свою полную противоположность – психопата. Человека без эмпатии и не чувствующего боли. И именно он – псих, одержимый мелочами, – оказывается единственным, кто способен понять Кристину…

Сентябрь того года, когда мне уже 18

Я всегда сама могла постоять за себя. И считала, что мне не нужен защитник, пока не встретила его.

Я еду в вагоне метро и узнаю его волосы – на парне, стоящем напротив. Его осанку – у рокера, прислонившегося к дверям. Его куртка только что промелькнула где-то сбоку – на хулигане, в спешке выбежавшем из вагона.

Я вижу его отражение в чёрном стекле. Он смотрит на меня. Он мерещится мне всюду. Он всегда со мной.

Мой парень социопат, ясно? Он не знает ни пощады, ни сострадания. Со мной он лапочка, но никто никогда не узнает об этом. Я люблю его так, что нет сил. За меня он порвёт на части зубами. За меня он убьёт и глазом не моргнув! Он ничего не боится, ясно? Каждая девушка в тайне мечтает о таком.

Постоять за себя может лишь тот, кому есть что защищать. Честь, достоинство, справедливость. Ранимую кожу. Если кто-то умеет себя защитить – значит, он этому учился, потому что без этого не выживет. Именно тем, кто умеет за себя постоять, нужнее всего защитник.

Сегодня я возвращалась домой ночью по незнакомому району. На меня напало полдюжины пьяных подростков. Я почуяла в горле дрожь, нащупала нож в кармане. И была готова драться. Умереть – но не отдавать самое ценное. Потому что для меня это больнее смерти.

Но он появился за моей спиной – из ниоткуда. Я услышала позади себя его страшный, жуткий крик – и мой страх улетучился. Он разбил бутылку и бросился на подонков, как ненормальный! Те разбежались. Мы остались вдвоём.

Он и есть ненормальный. Я всегда в безопасности. О, да! Это ни с чем не сравнимое чувство!..

Сентябрь годом ранее. Полчаса жизни Кристины

Помехи. Обрывки голосов. Отколотые биты мыслей. Пойман получасовой отрывок чьей-то жизни, прибитый волновым ветром к окошку местного пространства.

…Сегодня я надену свои любимые вишнёвые туфли – из нежного-нежного велюра, с острыми носиками и на тонюсеньких каблучках. Стало быть, в гимназию поеду на автобусе – туфельки, конечно, гораздо удобнее прочих, но вот только даже в них я долго не выдержу! Ехать всего пару остановок, но если я пройду их пешком, то дальше придётся добираться на скорой. Я не собираюсь хромать в первый учебный день последнего учебного года! Диву даюсь, как некоторые девчонки могут сутки прыгать в деревянных шпильках – и не умереть от болевого шока?

Когда я надела свои любимые туфли впервые, мне пришлось полтора часа топтаться на вокзале, ожидая мою Алису, пока та мчала ко мне на электричке. Убранство станции была совершенно невыносимо: ничто не радовало и не цепляло глаз. Ни один узор из пыли, ни один рисунок на деревянных подлокотниках не был достоин того, чтобы разглядывать его битый час и воображать какую-нибудь историю! Так что я с дуру пошла гулять пешком по камням вдоль рельсов. За полчаса танцев на булыжниках мои ехидные туфельки так натёрли мне ноги, что из левой пятки начала сочиться кровь. Боль была такой режущей и нестерпимой, что, кажется, кровь затопила даже мои глаза – в них всё сначала помутнело, а потом цвета вокруг резко стали кислотными. Трава мне показалась ярко-жёлтой, а лица прохожих – оранжевыми. Мне было так больно, что я уселась прямо на рельсы и выла целый ча