Назад к книге «За гранью» [Олег Слепухов]

За пределами

Олег Слепухов

Получив в своё распоряжение пустой город, чем бы вы занялись? Для героя книги это не риторический вопрос, каждый раз, засыпая, он оказывается в таком городе. Что это? Дар или проклятие? Вы быстро найдете ответ, но на этом не остановитесь. Мир грез и реальность героя пересекутся, всё изменится, и он, словно Алиса, окажется все глубже и глубже в кроличьей норе. Герой соприкоснулся с «реальным миром», и тот заметил его, время сказок прошло Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Сквозь мутные окна свет лился по особенному уютно. Приглядевшись можно разглядеть песчинки пыли кружащиеся в неспешном танце. Ароматы свежеприготовленного завтрака дразнили, а кофе немного отдавало ванилью. Стол покрывала скатерть в клетку, черные с красным квадраты. В общем всё, как всегда.

К слову, мне двадцать один.

Так было всегда с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Всегда в этом кафе никого не было. Никого кроме меня. Тем не менее пустое кафе не было заброшено. Каждое «утро» в нем были свежая выпечка, кофе и завтрак. Всегда в нем было чисто и убрано, а за столиками недопитое кофе, брошенные газеты со всех уголков мира, забытые вещи – очки, зажигалки, шляпы, помада и всё в таком духе. И таким было не только кафе, таким был весь город. Брошенные квартиры, дома, пустующие офисы и магазины, безлюдные улицы с брошенными где попало машинами и парки с разбросанными детскими игрушками, велосипедами и наборами для пикника. На много километров вокруг меня ни души. И всё выглядит так, словно горожане ненадолго отлучились и вот-вот вернутся.

В музыкальном автомате заиграла, за пять лет надоевшая до ужаса Sublime – What I Got. Всегда было интересно откуда она здесь…

Итак, каково это на совершеннолетие получить в свое распоряжение целый город? Да, у меня сорвало крышу. Я делал и пробовал всё что только взбрело в голову. Всё что возможно одному человеку, в огромном пустующем городе и без возможности умереть. Да, я не умирал. Каждый раз я начинал снова в черно-красном кафе пропитанном запахом кофе и ванили. И вечно начинала играть What I Got. Больше сотни раз, наигравшись с наркотиками и автомобилями, я взрывал кафе с этим чертовым музыкальным автоматом. Но каждый раз…

Уничтожать всё вокруг и себя, в какой-то момент стало моим основным занятием. Я преуспел в этом, стал мастером. Было весело. Полная, ничем не ограниченная свобода для меня одного. Частенько этого не хватало в реальной жизни.

Совсем забыл сказать. До шестнадцати, мне никогда не снились сны. Я просто закрывал глаза, отключался и наступало утро. Себе я это объяснял тем что мой мозг просто не запоминал все странности, что обычно люди видят во снах. Я верил в это, а окружающие со мной соглашались. Но… Однажды, когда я закрыл глаза и отключился, утро не наступило. Вместо этого я оказался в пустующем кафе, перекусил, побродил по брошенному, но не заброшенному городу и когда небо побагровело, наступило утро в реальном мире. Сон я запомнил досконально, словно и не сон вовсе, порадовался, рассказал друзьям и близким. На следующую ночь всё повторилось. И после повторялось каждый раз когда я засыпал.

Я пытался об этом рассказать окружающим, но они не понимающе улыбались и говорили, что-то вроде – «Здорово, необычно, прикольно или классная фишка…». Я и сам думал так, пока не попытался сбежать из города. Подобный страх ни с чем несравним, страх вытягивающий из тебя душу, лишающий разума и сил. Тени.

Однажды исследуя город я набрел на трассу ведущую из него и естественно мне было интересно что за его пределами. Отыскав машину помощнее я отправился в путь. Признаться, я был разочарован увиденным – обычный пригород и ничего более. Бесконечные фермы и кукурузные поля, а сзади давящие тени небоскребов.

Так я и ехал пока не надоело, заскучав, я остановился и мгновенно проснулся.

Что со мной происходило в реальной жизни, я уже и не вспомню, но сон – навсегда врезался мне в память. Ощущение давящего ужаса. Пустая комната: два на два метра, окно размером на всю стену с видом на город с высоты птичьего полета. В центре я – стоящий на коленях без возможности пошевелится. Един