Звезды в моих руках

Юлия Лим

Старшеклассники Аля и Жора влюбляются друг в друга. Любовь для них – убежище, куда можно сбежать от проблем. Но у каждого есть тайны: Аля мастерит звездочки из цветной бумаги, отмечая дни, когда ее бьет отец, а Жора вынужден жить по расписанию матери-истерички. Когда влюбленные съезжаются, старые раны дают о себе знать: они выясняют, что их первые отношения не такие идеальные, какими казались.

Глава 1. Аля

Разрезаю красную бумагу ножницами. Придаю нужную форму, пишу на внутренней стороне синей шариковой ручкой: «Царапина над правой бровью». Пусть это останется здесь. Пусть больше подобное никогда не произойдет. Складываю объемную звездочку и верчу в руках. Глаза щиплет от слез и разочарования. В коридоре слышатся шаги. Сжимаю бумажку в кулаке и юркаю под одеяло. Дверь открывается с тихим скрипом – кто-то из родителей проверяет, сплю ли я. Наверное, папа. Может, хочет извиниться? Дверь закрывается, шаги удаляются, а настольная лампа все еще горит. Он не выключил ее… Слишком зол, чтобы пожелать мне спокойной ночи. Переворачиваюсь на другой бок и смотрю на ошметки красной бумаги на столе. Сегодня папа впервые за семнадцать лет ударил меня.

Новости о семейном и бытовом насилии часто высвечивались в ленте, но я пролистывала их, думая: «Меня это не касается». И сейчас думаю так же. Один удар ничего не значит, верно? Может, у папы случилось что-то плохое на работе, или они опять поругались с мамой. Да и синяков нет, а царапина – от его неровно подстриженного ногтя. Это всего лишь случайность.

Из коридора слышатся громкие голоса. Родители переругиваются:

– Иди и извинись перед ней, – говорит мама срывающимся голосом.

– Нечего было мне под руку лезть! А ты ее лучше не защищай, сосредоточься на воспитании, – рявкает папа.

– Куда ты?

– Подальше отсюда, отдохну в более приятной компании.

Хлопает дверь, я вздрагиваю.

– Спишь? – мама заглядывает в комнату.

У нее измученный вид. В руках ватные диски, антисептик и пластырь.

– Нет.

– Ты не переживай, он вернется и обязательно извинится, – она садится рядом и накрывает меня одеялом. Становится тепло и спокойно. Сейчас я в безопасности.

Мама обрабатывает мою рану, лепит на нее пластырь.

– У него что-то произошло на работе? – спрашиваю я.

– Какой бы ни была ситуация, он не имеет права тебя бить. Махать руками может любой дурак, – мама склоняется и целует меня в лоб, – умный человек должен уметь брать верх над эмоциями. Сладких снов, милая.

– Спокойной ночи.

Она уходит, по пути выключив настольную лампу. Глаза привыкают к темноте. Я не свожу взгляда с красного листа бумаги. Незадолго до ссоры я выбрала его и положила на стол. Хотела занять руки чем-нибудь, пока буду учить английский. Хобби переросло в стрессоотводчик – если я сильно нервничала из-за уроков или контрольной, или дома случалось что-то плохое, я садилась за стол и создавала новую фигурку. Динозавры, инопланетяне, высокие и низкие люди, птицы – комната выглядит, как выставка экспонатов.

Открываю кулак и смотрю на звездочку. Если намажу ее фосфорной краской, она будет светиться как настоящая. Кладу ее на прикроватную тумбу и натягиваю одеяло до носа. Завтра будет новый день. Папа извинится, и все встанет на свои места.

* * *

– Ты упала? – в классе ко мне подсаживается Роза. Мы дружим со средних классов, проводим много времени вместе. От ее любопытства и зоркого взгляда порой негде скрыться.

– Споткнулась и приложилась к краю комода, – вру я с фальшивой улыбкой.

– Сильно болит?

– Не очень. Я даже забыла о пластыре, пока ты не спросила.

Мы смеемся, болтаем, а, когда начинается урок, переписываемся под носом учителя. Ногти Розы сегодня желтые с нарисованными миньонами из «Гадкого я». Она профи в маникюре, меняет рисунки чуть ли не каждый день. Иногда хочется попросить ее сделать мне маникюр, но каждый раз становится стыдно, ведь за любую работу надо платить, а у меня пока проблемы с карманными деньгами.

«Тебя пригласили?» – пишет Роза. Почерк у нее корявый, буквы заваливаются влево. Сейчас она пишет лучше, а в пятом классе я едва понимала ее каракули.

«Куда?»

«У Кристины в су