Прощай, печаль
Франсуаза Саган
Саган. Коллекция
Франсуазу Саган называли Мадемуазель Шанель от литературы. Начиная с самого первого романа «Здравствуй, грусть!» (1954), наделавшего немало шума, ее литературная карьера складывалась блестяще, она с удивительной легкостью создавала книгу за книгой, их переводили на различные языки, и они разлетались по свету миллионами экземпляров.
Когда в 1985-м вышел ее роман «Прощай, печаль», писательница была полноправной героиней светской хроники, глянцевых журналов, скандалов и отчетов о судебных разбирательствах. «Прощай, печаль» – это роман о том, как стремительно может перемениться судьба. Провозглашенный в кабинете врача диагноз «рак легких» звучит как приговор. Сорокалетний архитектор Матье, благополучный прожигатель жизни, любимец женщин, покидает клинику полностью уничтоженным. Шесть месяцев… Ему осталось жить всего шесть месяцев. И этот факт заставляет его совершенно иначе взглянуть на друзей, любовь, на радости обыденной жизни.
Франсуаза Саган верна себе: ее проза – прозрачная, изящная, лишенная позы – доставляет радость все новым поколениям читателей.
Франсуаза Саган
Прощай, печаль
Феликсу и Ингрид Мешул
Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».
Fran?oise Sagan
UN CHAGRIN DE PASSAGE
Copyright © Plon, 1994
Published by arrangement with Lester Literary Agency
Перевод с французского Владимира Львова
© В. В. Львов (наследник), перевод, 1999
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2020 Издательство Иностранка
Глава 1
– И как давно вы начали курить?
– Курю я всю жизнь, – уточнил Матье, не желая путем бьющей на жалость перемены грамматического времени порочить столь же постоянную, сколь и прекрасную привычку к табаку, пусть даже она оказалась фатальной. Хватит и того, что этот малосимпатичный, невзрачный врач предрек ему скорую смерть, так что незачем в дополнение к столь неприятной новости говорить о себе в прошедшем времени.
Нужно было не только взять себя в руки, но и не дать волю раздражению, обращенному по обыкновению на носителей дурных вестей. Однако мало-помалу Матье стал свыкаться с мыслью о близкой кончине… Странное дело, пошлость обстановки и безликий вид врачебного кабинета, как, впрочем, и приглушенный уличный шум, на фоне которого происходила эта банальная сцена, сказали ему о катастрофе больше, чем только что произнесенное слово «рак».
– Само собой разумеется, вам надо будет посоветоваться со специалистами, – проговорил невзрачный на вид врач, замещавший доброго старого доктора Жуффруа и одновременно являвшийся точной копией хомяка, по поводу чего при других обстоятельствах можно было бы и пошутить; врач, на которого Матье неосмотрительно положился, доверив ему проведение очередной ежегодной диспансеризации…
– Само собой разумеется, – вновь заявил врач, – такого рода новости нуждаются в подтверждении. Хотя в вашем случае – увы!..
Он размахивал рентгеновскими снимками легких Матье, как бы взвешивая их на ладонях, – снимками-снарядами, картами смерти из колоды Таро, – с каким-то своеобразным уважением, даже почтением к душевной стойкости пациента, а также к результативности собственных действий, позволивших получить вещественное доказательство существования «нашей», как он выразился, карциномы. А тут… нет, пациент, оказывается, не разделяет его мрачных восторгов, а ведь он-то должен был бы всем этим проникнуться! И с какой стати Матье должен был узнать самую важную новость своей жизни именно от этого дегенерата? «Итак, мне суждено умереть! Через шесть месяцев я буду мертв, меня больше не будет», – настойчиво повторял он про себя. Он удивлялся, что ничего не ощущает, и вновь слова начинали складываться во фразы, и в них сливались воедино неверие и страх, точно он ощупывал края открытой раны и не испытывал при этом никакой боли. «Через шесть месяцев не будет ничего! Я ничего не буду чувствовать! Меня, Матье, меня просто больше не будет!..»
И внезапно до него дошла реальность собственной смерти – обрушилась на него, точно удар, и, сидя в кресле, он согнулся пополам под тяжестью отчетливого в
ЛитРес