Одинокий след

Грустен сад. Березы замолчали,

Ветви опустили до земли.

О столь многом мы мечтали,

Объясниться не смогли.

Плащ осины не дрожит,

Беден сад нынче листвою,

Каждый куст здесь душу ворошит

И как я грезит тобою.

Ты не та теперь. Пропало…

Как с черемух оборвался цвет.

Просто мне пустыни мало

И топчу здесь одинокий след…

Чему нет оправданий

За пределами мечтаний,

За пределами всех лун

Место есть для оправданий,

Там льются песни алых струн.

Струн цвета зреющей зари,

С которой ночка на свиданье

Не поспевает хоть умри,

Ну а тому есть оправдание.

Там тишина вечерних лип

За все простить тебя готова,

Там диск луны на лужах хлип,

Но оправдание сему есть снова.

Есть снова в утреннем потоке

Брызги слов на крыльях птиц.

Они поэтом пойманы на строки,

Тут оправданий – в тысячу страниц.

Вот только в этой тысяче страниц

И в окнах миллионов зданий

Слезам детей с заплаканных ресниц

Не нашел я оправданий.

Я остался

Я остался, я остался,

Кленом зе'леным назвался.

Я остался, я распелся,

Полем золотым оделся.

Не терялся, не терялся,

Русь моя широкая!

Я зарей с тобой купался,

Ночка черноокая.

Ты не думай, не забыл

Я твои напевы,

Меня в зиму снег укрыл

Русский, самый белый.

Я с тобою, я с тобой

И в рассветы тихие

Унесут меня с собой

Кони твои лихие!

Залоговские песни

Не разучился я петь на мотивы

Проселочных дрог и вихры

Струящейся конской гривы,

По-прежнему, очень добры.

Мне так же нравится вечер

В комарьих звонках и малине

Заката над озером, встречи

Луны в р'осой долине.

Я выдохну воздух, что струи

Травы под косой упадут,

Запах кожаной сбруи

У меня никогда не скрадут.

«В лощинах талых, зарослях боярки…»

В лощинах талых, зарослях боярки

Вплетает вечер новую тесьму,

Местами замечаются подарки —

Мать-и-мачехи по желтому письму.

Неба край в багровой тишине

Разливает пьяный запах мира,

Станут плакать звезды в вышине

Бирюзовым волшебством эфира.

Еще видны макушки мятых рощ,

Но колыбельная уже тушует даль

И словно майский моросящий дождь

Спускают сумерки дразнящую вуаль.

«Обнажились теплыми ветрами…»

Обнажились теплыми ветрами

Сине-черные спины бугров,

Уж не ступит мягкими ногами

Белый бархат, строгий покров.

Пестрых крыльев степь не раскрывала,

Как ушла под белый дым снегов

И душа моя истосковалась

По дурману твоему цветов.

Разлюби клубящиеся дали,

Под березой уложив свой нрав,

И морозов долгие печали

Залечи скорее медом трав.

«Сиреневый месяц. Чистое небо…»

Сиреневый месяц. Чистое небо.

Вечер. Декабрь. Мороз.

Умолкла река, хрустальная дева,

На ваш не ответив вопрос.

Вот снова зима и все так понятно,

Ложатся туманы всерьез.

Что осенью было, ушло безвозвратно,

И в окнах лишь сад снежных роз.

«Тишина. Лишь штор волненье…»

Тишина. Лишь штор волненье

Чуть заметное: остались сквозняки.

О тебе мне новое виденье

Было, я ходил на родники,

Хватал воды в томлении горстями,

Умывался, верил в чудеса,

Черно-белыми стучалися гостями

Дни в окно, и стыли небеса.

Падал снег, в саду скамья пропала

И тропинка поросла пургой…

А свеча моя все догорала,

Как мечта увидеться с тобой.

«Грустных песен мне не пой…»

Грустных песен мне не пой,

Не сори листвой напрасно

Расстаемся мы с тобой,

Нам дороги – разные.

И молчать не смей ты тоже,

Не снимай грачей с полей,

Думай лучше, что прохожий

Я в стране чудной твоей.

Подари мне ночь погуще

И пусть дремлет страж твой клен,

Ухожу как дождь за тучей

Безнадежен и влюблен.

На Семинском перевале

Призрачно туманен перевал.

Спросонья даже тропки под следы

Не попадают и к стеклу припал

Автобуса щекой дождливый дым.

Как будто дальше мира нет.

Турбаза исчезает в сером мраке.

Быстрый ход в Солнечной планет

Не видел: мы прошли на белом яке.

Кедра царство, вежливость богов,

Сказал б и центр есть, и – край.

Растет река без берегов,

Слышит душа как дышит Алтай.

«На твоих заснеженных равнинах…»

На т