Притча о счастье

С покоса братья шли домой через сосновый бор,

О жизни молодой вели неспешный разговор.

Сияло солнце в вышине и пели птицы звонко,

И в небе ветер облака расчёсывал гребёнкой.

Стоял у тропки старый дуб – разложист и космат,

И о мечте своей заветной молвил старший брат:

– Найти бы злата, серебра и больше не работать.

А как и где потратить их – одна была б забота.

Родной деревни избы уж виднелись вдалеке,

И лебедь белая плыла по голубой реке.

– О чём мечтаешь, средний брат? – и эхо повторило,

– О девице-красавице, для сердца самой милой.

А младший братец и не знал, что хочется ему…

Ну, разве, что на гуслях старых заменить струну.

Да чтобы долго батя жил и мамка не болела…

А главное, чтобы душа всегда от счастья пела!

– Спасите, люди, помогите! – донеслись слова.

– Там яма, братья, хоть в траве видна она едва.

– Ты чьих-то будешь, мужичок? Совсем тебя не знаем.

– Всегда желаем я людьми, но редко узнаваем.

Я – Счастие и наградить хотело б очень вас —

Одно желание могу исполнить хоть сейчас.

И в ожидании чудес умолк и лес, и ветер,

А в грязной яме мужичок сидел лучист и светел.

В котомке брата старшего полно златых монет…

Через минуту от него простыл в лесу и след.

А по тропинке дева шла, красивей не бывает…

И средний брат невесту в ней, конечно же, узнает.

Исчезли братья, не сказав «спасибо» и «прощай»,

Счастливые, что обрели земной свой дивный рай.

На корабельной на сосне, на самой на верхушке

Сидел сибирский дрозд-певец и подпевал кукушке.

Тут младший к яме подошёл и глянул с высоты:

– Скажи мне, Счастье, может быть, чего-то хочешь ты?

– Мне б с ямы выбраться сырой, уж очень я устало.

Малиновка на солнышке сверкнула грудкой алой.

Раз-два! Готово! Крепко Счастье на ногах стоит,

А в небе жаркое светило летнее горит.

– Бывай! Пока! А мне пора, – спаситель руку подал

И ничего не попросил у Счастья. И у Бога…

Шёл быстро, кудри русые спадали на чело,

А Счастие за младшим братом следом побрело…

Жена-богиня

В промозглый и холодный зимний день

Домой с работы не спешил мужчина,

И у него на то была причина —

Осталась от любви одна лишь тень.

Когда смотрел он на свою жену,

То видел те её черты, другие —

Что в юности остались, дорогие,

Когда у синих глаз он был в плену,

Когда гуляли с милой под Луной,

Когда уста её казались мёдом…

Но время, утекая год за годом,

Не баловало больше красотой.

Взмолился муж: – Бог, пожалей меня!

Уста её – давно уста немые,

И речи для меня уже чужие,

Как-будто не родная мне жена!

Её не нравится в ромашку мне халат,

Не модная давно её причёска,

И боле нет в ней никакого лоска,

И жизни я такой совсем не рад.

– Мой сын, я в горе помогу твоём

И превращу жену твою в богиню.

Но есть условие: тебе отныне

Ей нужно соответствовать во всём.

На следующий день идя домой,

Букет цветов купил жене мужчина.

Она, звонок услышав, дверь открыла,

Опешила: – Цветы? Мой дорогой!

Смутилась, покраснела: – Я сейчас!

Через минуту вышла в платье длинном…

Потом был ужин… свечи… у камина

Муж наслаждался блеском милых глаз.

И с каждым днём любимая жена

В богиню превращаясь, хорошела.

Душа от счастья расцветала, пела,

Мужчина был хмельной и без вина.

– Да, лишь тебя так пылко я люблю,

И для меня красы твоей блистанье!

Как прежде, переполнен я желаньем

И о ребёночке тебя молю!

– Любимый, это и моя мечта!

Желаю твоего я продолженья!

…Второго внука ожидал рожденья

Счастливый дед чрез многие года…

Наставления отца

Перед смертью позвал отец сына:

– Чую, близко моя уж кончина.

Наставленья хочу тебе дать,

И придёт к тебе, сын, благодать.

– Мой отец, буду следовать верно.

– Никогда не здоровайся первым,

Каждый вечер ты сладкое ешь.

Ну, а третье, отца ты утешь,

Как проснёшься и встанешь ты утром, —

Видел сына отец уже смутно, —

– Туфли новые ты обувай.

Наставления не забывай.

Долго сын исполнял всё исправно,

Но однажды заметил, что странно

Стали люди смотреть на него,

Не здоровались. – Но отчего

Так отец завещал мне когда-то?

Не хотел, чтобы жил я богато? —

Сын у матери как-то спросил.

– Обувь всю я уже износил,

Денег нет. Н