Мы уже успели…

«Писака» Ежова

Они должны были быть вместе всю жизнь. Такова была их судьба. Но в нее вмешалась молодая цыганка, которая позавидовала счастью влюбленной пары. Пылкие юные чувства Юры, главного героя, гаснут и сходят почти на нет… Взамен им приходят ревность, злость, опустошение. Много женщин появляется в его взрослой жизни. Да становится так мало любви… Суждено ли героям перенести ворожбу и зависть? Будут ли они вместе? Сможет ли их любовь выдержать все испытания и возродиться? Так много вопросов и так мало ответов… Но ты узнаешь их, когда прочтешь всё до конца…

Предисловие.

Нам кажется, что только наша любовь к другому человеку достойна внимания. Но, иногда рядом с нами оказываются чувства, от которых не просто бегают мурашки, а замирает душа. Она не в силах вынести эти хрупкие и в то же время бесконечно упругие, как стебли молодых побегов, чужие эмоции. И мы бежим от них. Год за годом. Прячемся в других губах, глазах, телах. Но, наступает миг, когда то, от чего мы бежали, встает прямо перед нами. И мы держим ответ перед самым главным человеком в нашей жизни. Перед тем, кто любил нас долгие годы. А мы его – нет…

«У меня складывается такое ощущение, что всю свою жизнь я хлюпался в тазу, меряя свои чувства чайными ложками. В то время, как настоящая любовь оказалась бескрайна. Это глубокий мировой океан. Ей неведомы гордость, стыд, сомнения… Сейчас мне хочется набрать полные пригоршни этой ледяной, покалывающей влаги и сделать хотя бы маленький глоток. Попробовать… Ощутить её прохладный и немного мятный вкус. Вкус любви… Если бы можно было обратить время вспять, я никогда бы не променял эту чистую, как слеза, любовь на десятки мелких посудин-«любовишек»… Но, увы… Целый океан вытек прямо из моих рук. А я и не заметил этого…»

Глава 1.

Колеса приближающегося поезда летели, почти не касаясь рельсов. Гул, сопровождающий этот стремительный полет, нарастал. И вместе с ним нарастало беспокойство в моем сердце. Я всматривался в точку, которая через минуту грозила превратиться в огромную, железную махину из стали и чугуна. Заходящее солнце заливало глаза. Они слезились. Поэтому приходилось часто моргать и щуриться. А, может быть, мне хотелось думать, что виной появившихся слез было именно солнце. Я вытирал их тыльной стороной правой ладони. Левая сжимала тонкие, хрупкие стебельки ромашек. Оставались считанные секунды до того, как поезд заскрипит и, высекая искры, попытается притормозить.

Машинально приглаживая седые волосы, я судорожно вглядывался в номера вагонов. 1…2…3…Мне нужен был восьмой. Рельсы жалобно скрипнули напоследок и, дернувшись, застыли. До нужного вагона оставалось еще три. Если бы я мог побежать, то тотчас же рванул, чтобы оказаться перед дверьми раньше, чем они откроются. Но, я не мог… Как бы не хотел. Мои ноги не бежали… Они, конечно, передвигались, но с явным трудом. Восемьдесят три года, проведенные на этой земле, давали об этом знать… От этой своей медлительности я разволновался еще больше. И вдруг почувствовал себя круглым дураком. Мне враз захотелось бросить этот смешной, нелепый букет и уйти. Скрыться. Словно меня и не было никогда на этом шумном, галдящем вокзале. Но, я не мог так поступить. Погасив внезапный порыв, я продолжил идти. Метр за метром я преодолевал расстояние, которое когда-то преодолел бы в три прыжка.

Люди, выходящие из вагона и встречающие их, оглядывались на меня с умилением. Еще бы… Седой, старый романтик с букетом ромашек на железнодорожном вокзале… Что может быть трогательнее?! Я вздохнул. Тяжело и глубоко. Если бы они знали правду… Эти незнакомые мне люди. Если бы они хоть на миг заглянули в мою прошлую жизнь. Вряд ли на их лицах читались бы сейчас умиление и восторг…

Слава Богу, я, наконец-то, добрел до этого вагона. Двери давно были раскрыты, но, очевидно, не все пассажиры покинули его. Проводник недовольно поглядывал на часы и таким же взглядом вглубь вагона.

– Здравствуйте, уважаемый! – Я кашлянул, привлекая к себе внимание паренька.

Проводник строго посмотрел на меня.

– Здравствуйте!

Но, заметив в моей руке букетик цветов, немного смягчился.

– А-а-а!