ПРОЛОГ. ТЛЕЮЩИЕ УГЛИ

1. Русская земля[1 - Русской землёй в Киевской Руси называлась не только всё государство, но и земля в Среднем Поднепровье, прилегающая к реке Рось и непосредственно к Киеву.]. Родня.

Осень 1060 года, ревун

Степь пахла горечью, гарью и кровью.

Всеслав Брячиславич стряхнул вышитую суконную рукавицу в руки стремянному, отцепил от пояса кожаную баклагу с сытой, отхлебнул. Мёда в сыте было мало, так как он и любил. Недолюбливал полоцкий князь слишком сладкое питьё. Зато вода была чистая, ключевая, отроки расстарались для господина – ещё бы, природный кривский князь, потомок Дажьбога и Велеса.

– Скоро там Родня-то? – бросил он проводнику.

Проводник полоцкой дружине был придан от киян, чтобы Всеславля рать, не навычная к степной войне, не заблудилась средь балок и колков.

– Да вон она, княже, – ответил проводник, не преминув, однако, бросить на Всеслава косой взгляд. Не любят полоцкого князя в Русской земле. Или, вернее сказать, в дружине великого князя.

Их понять можно, – усмехнулся Всеслав про себя, вспоминая невзначай слышанный разговор Изяславлих дружинных воев.

– Всеслав…

– Слыхали, его мать от какого-то волхвованья родила…

– Да и сам-то он… чародей…

– А я слыхал – оборотень…

– А не один ли хрен!

– Это да…

Чего с дураков возьмёшь? Для них что упырь, что домовой, что сам Владыка Велес – одинаковы демоны…

А Родню и впрямь было уже видно – островерхие пали и шатровые кровли веж упирались в пасмурно-серое осеннее небо. Всеслав с любопытством разглядывал этот город, город клятвопреступления и братоубийства, город, в котором восемьдесят лет тому Владимир Святославич (прадед!) убил своего старшего брата Ярополка, клятвенно пообещав ему сохранить жизнь. Ничего особенного не увидел – город как город: высокие земляные валы с рублеными городнями по гребню, серые кровли. Собственно, город этот был Всеславу и не нужен, в Родне он был проездом, но остальные русские князья, по возвращению из похода избрали Родню местом расставания.

В отворённые ворота Родни уже входила какая-то конная рать. Всеслав пригляделся и различил черниговские стяги.

Святослав Ярославич.

Всеслав чуть поднял руку, останавливая дружину – черниговцев было много и всё одно приходило ждать своей очереди. И обоз у Святослава Ярославича был немал – набрали зипунов черниговские вои в походе. Да и по праву – в этом походе черниговский князь был заводилой, он же и привёл самую большую рать. Потому и славы больше всего – ему, и добыча самая большая – тоже.

Всеслав чуть усмехнулся, представив досаду великого князя – раздоры меж двумя старшими Ярославичами уже не были для него тайной. Потому он так легко и уступил Святославу, быстро овладевшему руководством над всей ратью и оттеснившему самого великого князя. Слава победителя торков Всеславу была не нужна. Как и вообще слава степной войны.

Степь.

В горьковатом дрожащем воздухе висел отчётливый запах гари и крови. Земля вздрагивала, когда проходили многосотенные конные дружины русских князей, преследуя разрозненные отряды степняков.

Больших боёв, тем более, сражений в этой войне не было – торки почти не противились, кони их ещё были слабы после зимовки, а полки растрёпаны их недавней войной с половцами. И слишком большой была рать, выставленная великим князем. Все четверо Ярославичей: Изяслав, Святослав, Всеволод и Игорь – Киев, Чернигов, Переяславль, Смоленск. Ростислав Владимирич – Волынь. Мстислав Изяславич – Новгород. Глеб Святославич – Тьмуторокань[2 - Тьмуторокань – древнерусский порт-эксклав на Таманском полуострове (теперь Тамань), центр Тьмутороканского княжества.]. Ярополк Изяславич – Ростов. И он, Всеслав Брячиславич – Полоцк.

Полоцкий князь водил в Степь пятисотенную рать. Большего войска так далеко увести было нельзя – беспокойная литва всё время тревожила межу (да и не только межу!) княжества, забираясь набегами даже и до самых Полоцка и Менска.

Соединённые дружины русских князей и ополчение донской руси, которую ныне на Руси часто звали «козарами», в память про то, как были они подколенниками козарских хаканов, развернулись широким полумесяцем, прижимая торческие коч