Маргиналы и маргиналии

Наталия Червинская

Самое время!

Творчество Наталии Червинской посвящено теме перемещения личности из одной культуры в другую, автора интересуют скорее не бытовые, а психологические проблемы жизни эмигрантов. Это умная, ироничная, порой жесткая проза с мастерски выстроенным сюжетом и множеством точных деталей, поэтому не случайно первая книга Н. Червинской «Поправка Джексона» (2013) нашла отклик среди читателей и стала финалистом Русской премии. В настоящее издание вошли новые рассказы, а также эссе «Маргиналии: Записки читателя», в котором воспоминания неразрывно переплетены с литературной жизнью автора.

Наталия Червинская

Маргиналы и маргиналии

Из отзывов читателей

…давно не встречала новые для себя имена русскоязычных авторов, а тут попалась мне книжка Наталии Червинской, и я зачиталась. Потому что такой точности формулировок, такого чувства юмора и, одновременно, такого совпадения референтной базы и восприятия определенных типажей и реалий иммигрантской жизни давно не встречала…

…я наслаждалась отличным стилем, мастерским выстраиванием сюжета, очевидной внимательностью автора, которая оборачивается множеством точных деталей и завершенной самодостаточностью рассказов…

… умная, ироничная (местами до афористичности) проза, жесткая, но поразительно легкая…

…это злая, язвительная, в чем-то очень мужская – и очень талантливая – проза…

…от описаний «настоящей жизни» обычно жить-то не очень хочется, а тут – как раз наоборот. Даже несмотря на то что Червинская «чересчур умная», ироничная, язвительная и местами по-мужски жесткая. Или всему перечисленному благодаря…

…злая и колючая на первый взгляд, но вместе с тем наблюдательная и тонкая в деталях настолько, что это не может быть не от любви к описываемому…

Художественное электронное издание

Макет, оформление – Валерий Калныньш

В оформлении использован рисунок Наталии Червинской

© Наталия Червинская, 2020

© «Время», 2020

Маргиналы: Десять рассказов

Маргинал – человек, находящийся на границе различных социальных групп, систем и культур, испытывающий влияние их противоречащих друг другу норм и ценностей.

Трус

когда я тоже молод был и жив

я полагал что факты существуют

    А. Цветков

Был у него в жизни такой момент, такой один момент, когда он принял решение. Мелкое и не важное, даже решением не назовешь. Просто поступил, как хотелось. Потом, конечно, он принимал решения, которые посторонним кажутся важнее, но в его собственной хронологии все волны идут из одной точки. Все, что было значительного и осмысленного, все оттуда. Остальное – так, шелуха быта.

В тот вечер ему было без двух недель девятнадцать лет, он был способный мальчик, немного уже ссутулившийся под тяжестью всех навешанных на него семейных надежд. Этакий паинька. Его приучили осознавать потенциально катастрофические последствия необдуманных поступков.

А всего-то он решился прогулять дополнительный семинар перед экзаменами и не сидеть еще четыре часа в аудитории, а пойти на день рождения к знаменитому Юрке. Именно прогул был из числа мелких, нудных преступлений, не выходивших за пределы воображения его семьи. Все его последующие преступления были для них так невообразимы, что они искренне сочли своего сына помешанным. О чем, когда потребовалось, и письменное свидетельство подписали.

Он тогда соскочил с трамвая, тут же поскользнулся в луже и чуть было не упал. Чуть было не соскользнул на рельсы и вспомнил, конечно, Аннушку и масло из недавно прочитанного романа. Но не судьба ему было в тот вечер закончить свою молодую жизнь. Наоборот, тут только она и началась.

Он пошел прямо через парк к Юркиному дому. Деревья были черные, мокрые, склизкие, кора блестела, как змеиная кожа, листья хлюпали под ногами. И фонари тусклые сквозь изморось… Но из глубины парка уже светился всеми своими окнами дощатый то ли барак, то ли сарай, короче – клоповник, где жил Юрка. В каждом окне горела лампочка, в каждом отсеке проживало по семье, и клоповник издали казался даже веселым. Накануне Юрка его сам пригласил, что казалось Андрею большой честью.

На самом деле и до сих пор кажется, а пр