Общага или Трактат становления феминизма

Ten Zen

Шел первый год, шла первая неделя, в тот первый день дождливый и пустой! Пришла весна, за нею две метели, что вьюгою смели меня со дна. Подняв на холм, хребтом всадив вершину сбоку и над оврагом водрузив. Покрыв травой, что, ядовито зеленея, в лугах и впадинах извилистых моих. Стряхнув волной, грозой воткнувшись в темя, я обнаружу, я – живу!

Шел первый год, шла первая неделя, в тот первый день дождливый и пустой!

Пришла весна, за нею две метели, что вьюгою смели меня со дна

Подняв на холм, хребтом всадив вершину сбоку, и над оврагом водрузив,

Покрыв травой, что ядовито-зеленея, в лугах и впадинах извилистых моих

Стряхнув волной, грозой воткнувшись в темя, я обнаружу, я – живу!

Общага или трактат становления феминизма

ознакомительная

Август, конец месяца, душный и натянутый воздух пропитался ароматом арбузов и дынь. К накаленному асфальту прилипает подошва, испарения мешают ровно дышать, сажённая трава по обочине, а в голове бардак.

Она сошла с перрона и направилась к центру площади. Где-то там должна быть автобусная остановка, и уже скоро она доедет до общежития. Город показался ей небольшим, растянутым и не очень уютным, возможно по причине странной архитектуры, где среди новых зданий, как плешь, стояли старые развалины. А может из-за того, что улицы были узкими, дороги разбитыми, и везде валялся мусор.

Сердце немного кольнуло, она подходила к общежитию, и ничего хорошего это не предвещало, старое пятиэтажное задние, с разбитыми стеклами, бутылки из-под спиртного валились здесь же под окнами и много окурков.

С собой у нее был небольшой чемодан, она была скромной, непритязательной и не требовала к себе особого внимания, даже больше, ей хотелось, чтобы ее не замечали, проходили мимо, оставаться тенью, а лучше невидимкой, наслаждаться одиночеством и свободой.

Ей выделили комнату на третьем этаже, она перестала удивляться и надеется, готовая ко всему, и ожидания её не обманули: сломанная деревянная дверь, которая не закрывалась, обшарпанные стены, черный обкуренный потолок, протертые полы, железная кровать, с желтыми пятнами матрас. Всё как она и ожидала. Немного скорчившись от брезгливости, она присела на край кровати, оглядываясь по сторонам, ее взгляд уставился в окно, грязные серые окна, но каким-то чудом, одинокий луч солнца смог пробиться сквозь серость и грязь. Она ухмыльнулась, все еще веря в луч, но не в себя.

Просидев некоторое время, она решила осмотреться, но переполненный мочевой пузырь умолял её найти выход жидкости. Оставив чемодан на кровати, она вышла из комнаты, ее взору предстала коридорная система расположения комнат, она сделала шаг, немного заторможено, как ей тут же напомнили о срочном выходе. Она стала изучать коридор, как оказалось на этом этаже, а может и на каждом, располагалась кухня, с одной плитой и с одной рабочей конфоркой, а поперек кухни висели несколько веревок, на которых сушилась грязная и рваная одежда, а может просто кто-то забыл её. Пройдя коридор, она поняла, что туалета на этом этаже нет. А значит по лестнице спускаться вниз или подниматься вверх. Простояв неуверенно пару секунд, она сделала шаг вниз, видимо по причине наименьшего сопротивления её мочевому пузырю. Оказавшись на втором этаже, в нос сразу же ударил аромат туалетной комнаты, а значит, она на верном пути. Как мальчика с пальчика вели крошки к дому, так усиленный и уже нестерпимый аромат вел ее к цели. Двери не оказалась, и она прошла внутрь, увидев 3 кабинки, на которых почему-то тоже не было дверей, она опять встала в замешательстве. Не в силах больше терпеть, она прошла в крайнюю кабинку, задрала платье, сняла белье и присела, она испытала большое облегчение, как внезапно вошел молодой человек, взглянул на нее, прошёл в соседнюю кабинку и присоединился к ней. И теперь журчание двух мочевых пузырей наполнило пространство. Она закрыла глаза, как Чапаев была уверена, что её как минимум никто не узнает, а если хорошо зажмурится, то никто и не увидит, стараясь теперь как можно быстрее закончить свой процесс, но, как назло, жидкости накопилось много, а пузырь о