Истории жителей города N
Татьяна Викторовна Малько
Своя История найдется у каждого. Веселая или грустная, длинная или короткая, развлекательная или поучительная, простая или запутанная… Случайно встречаясь на улицах города, жители N и не подозревают, как часто их маленькие истории переплетаются друг с другом, создавая одну общую, которая и есть Жизнь.
Тетя Вера
На первом этаже восьмого дома по улице Брусчатой живет тетя Вера (или Вера Николаевна, если хотите). По возрасту ей давно бы пора числиться в бабушках: шестьдесят три как-никак! Но все обитатели дома, начиная с соседки по лестничной площадке Марии Александровны и заканчивая девочками-студентками, снимающими квартиру этажом выше, называют эту далеко немолодую даму тетей. В то же время упомянутая Мария Александровна (которая, к слову, на два года моложе) именуется бабой Машей. Странно? Совсем нет.
Причина такого несоответствия кроется не в банальном женском желании скрыть возраст и казаться младше своих лет. Дело и не в том, что окружающие с давних пор так обращаются к Вере Николаевне и просто привыкли называть соседку тетей Верой. Причина запрятана гораздо глубже: тетя Вера одинока. Совсем. Нет у нее ни детей, ни внуков, ни родственников, приезжающих проведать во время отпуска. И слово «бабушка» для нее – как апельсин для аллергика: желанно, дорого, но причиняет огромные страдания. И если любитель цитрусов, отведав запретного лакомства, будет испытывать физические муки, то Вере Николаевне слово «бабушка» видимого вреда не причинит: ни тебе сыпи, ни тяжелого кашля, ни расстройства желудка… Но душевные страдания доставит. И еще какие! Не убьет, но глубоко ранит.
Все, кто давно знаком с тетей Верой: соседи, немногочисленные подруги-пенсионерки, приветливая медсестра из поликлиники, забегающая иногда померить давление пациентке, – об этом знают. Знают они и печальную историю несбывшейся любви…
…Вера была одной из лучших учениц на параллели: невысокая, светловолосая, с тонким прямым носом и большими доверчивыми глазами, она легко переходила из класса в класс, каждый год получая грамоты и радуя родителей успехами. Особенно хорошо ей давались точные науки. Доказательства сложных теорем, над которыми большинство учеников бились безуспешно и вынуждены были зазубривать, у Веры не вызывали трудностей: просто выстраивались в голове сами собой. Нельзя сказать, что ей совсем не приходилось прикладывать усилий: там, где дело касалось механического заучивания, будь то понятия, даты или формулы, все обстояло немного сложнее, вызывало раздражение, а иногда и слезы. Именно поэтому Вера не любила историю, где большую часть информации приходилось не находить самостоятельно, а просто запоминать.
Более перспективным учеником мог бы стать, пожалуй, Костя – вот уж кому повезло с головой! Но проблема заключалась в том, что ему не хватало усидчивости. Если бы Костя уделял учебе чуть больше внимания и стал немного терпеливее, из него, несомненно, получился бы изобретатель, ну или просто академик, на худой конец. Именно так считала Вера, о чем не забывала постоянно напоминать Косте по пути из школы.
А ходили они всегда вдвоем. Везде: в школу, из школы, в столовую или на субботник. Как-то так повелось. Никто не смог бы вспомнить, с какого времени они стали неразлучны – может быть, еще в младших классах, но Вера с Костей всеми одноклассниками воспринимались как единое целое. Если кто-то из них по какой-то причине задерживался, второй обязательно дожидался. Это было негласное правило.
Поэтому никого не удивило решение Кости и Веры поступать в один столичный ВУЗ, на инженерный факультет. И то, что готовиться к поступлению они стали вместе, никаких обсуждений не вызвало. Удивительно, но этот союз двух лучших учеников вообще никогда не подвергался обычным в среде школьников подтруниваниям, вроде «жених и невеста…». Было, видимо, что-то в этой странной «паре» то ли друзей, то ли влюбленных, что рождало у окружающих уважение и отметало глупые шутки.
Вероятно, что со временем из этой чистой школьной дружбы получилась бы замечательная семья, но судьба распорядилась иначе.
К моменту окончания