Ивасик-Телесик. Неизвестные подробности знакомой истории
Светлана Вдадимировна Медофф
Неординарная стихотворная трактовка украинской народной сказки с первых строк берет за душу и до самого конца не отпускает, заставляя сопереживать героям. Если ваше дитя требует самых настоящих страшных историй, то она здесь. «В ней зависть, месть, проклятие, убийство, колдовство», однако автор щадит детскую психику: не дает главному герою хладнокровно сунуть в печь дочку ведьмы, а обставляет ее смерть как трагическую случайность. Зато все остальные ужасы в наличии: Змея и ее гости съедают жаркое, грызут и пилят дерево, на котором прячется Ивасик, пролетающие гуси не откликаются на его мольбы – и наконец счастливый исход: последний гусик спасает мальчика и приносит его домой. Хотя и здесь, в лучших традициях хоррора, гусь едва не становится жертвой несправедливого рока, но теперь уже Ивасик платит ему добром.
Садись поближе, солнышко,
Ведь это сказка страшная!
В ней зависть, месть, проклятие,
Убийство, колдовство,
Но ты не бойся. Наш герой —
Веселый и находчивый,
И в сказке обязательно
Добро накажет зло.
Часть первая
Во времена далекие
Вокруг большого озера
Селились люди добрые,
Кормила их земля.
Беды село не ведало,
Пока в лесу за озером
Не поселилась женщина
По прозвищу Змея.
Ночами ведьма черная
В село ходила, крадучись,
Таскала на съедение
Овечек, кур, гусей.
Ее боялись до смерти,
Ходили байки страшные,
Что ведьма порчу делает
И жарит малышей.
Шепнет слова заветные —
Замки все открываются,
И живность полусонная
Не квохчет, не рычит.
Возьмет потолще курочку,
Яичком не побрезгует,
А петуха надутого,
Что в ступоре сидит,
По клюву щелкнет весело:
«Что беспокоит? Горлышко?
Чего молчим? Контузия?
Оглох ли? Паралич?»
Потом гусей пощупает,
Возьмет самого жирного…
Овечку кучерявую
Пожарить и постричь
Уводит на веревочке.
«Пока, шашлык», – похлопает
Барана бестолкового
По морде ошарашенной…
Два слова, взмах руки —
И псы, обычно злющие,
На спину тут же валятся,
Подставив пузо мягкое,
И даже мужики,
Кто из дому выскакивал,
Почувствовав неладное…
Или женою посланный
Добро свое спасать,
Так падал как подкошенный.
Змея ногой потрогает
И переступит весело:
«Не спится? Надо спать!»
Однажды смелых семеро,
Кто с ружьями, кто с вилами,
Облаву ей устроили:
Теперь ты не уйдешь!
Но ведь она, проклятая,
Их издали почуяла,
Вороной перекинулась.
Колдунья – что возьмешь.
Еще в гадюку черную!
Да! Превращалась запросто.
Средь бела дня удобнее
Так незаметной быть.
Подсматривать, подслушивать,
О чем судачат кумушки,
И тем, кто проклинал ее,
Больнее отомстить.
Глядишь – там мор у кроликов,
Там вишня вся осыпалась,
Там огород повытоптан,
Будто Мамай прошел,
Вода в колодце горькая,
Коровушка не доится,
В постель ребенок писяет,
И муж к другой ушел…
Петровна, баба хитрая,
Была не лыком шитая
И вечером с молитвою
Весь обходила дом.
Свечой церковной истово
Крестила дверь и брызгала
Курятник, двор и Тузика
Святой водой притом.
Гадюка подколодная
Петровну ненавидела
И обходила дом ее
Обычно стороной,
Ведь все заклятья без толку,
Сто раз колдунья в бешенстве
Рвала на себе волосы
И билась головой.
Ей хоть бы что, конечно же,
А на воротах – вмятины,
И краска вся облупилась,
У кошки нервный тик,
Собака заикается,
Зато Петровне весело:
Скотина вся целехонька
И жив-здоров старик.
Такое поведение
В селе никто не жаловал,
Ведь шутки плохи с ведьмою
И месть ее страшна.
Петровна не была отнюдь
Упрямой или глупою,
Но тридцать лет без малого
Велась эта вражда.
Часть вторая
Петровну при рождении
Крестили Василиною,
Но с детства Веселиною
Прозвали все ее.
За то, что хохотала, как
Смешинку проглотила,
А уж пошутит весело —
Смеялось все село.
Из школы шла с подружками —
Все узнавали издали.
А на гуляньях смех ее
Слыхали даже те,
Что жили через озеро,
В селе соседнем Липовом,
А некоторые думали,
Что даже на Луне.
Пусть не была красавицей,
Всем Веселина нравилась,
И хоть боялись парубки
Остаться с гарбузом,
К ней постоянно сватались
Богатые и ладные,