Макс

Иван Киселев

Макс со своей семьей переезжает в развивающийся город на юге США. Пытаясь совершить прорыв в изучении бактерий, он и не представлял, какие тайны его действительно ждут на новом месте…

Пролог

– Посвящается Максу К. и Александре Ч.

1 марта 2019 г.

Что-то переключилось внутри Макса, он это ясно ощутил. Зрачки расширились. Макс достал тати[1 - – японская сабля.] из сая[2 - – японский термин для обозначения ножен меча. Во времена самураев изготавливались из древесины магнолии и покрывались лаком для защиты от влаги. В соответствии со вкусами того времени украшались лаковыми миниатюрами, листовым золотом или кожей ската.] резким движением. Пространство рассек звон холодной стали. Ход времени замер. Вихрь мыслей угас и сменился тишиной. Виски сдавило. Решение вступить в бой принято…

Воздух раскалился. Небо окрасилось в цвет крови. У Макса есть еще доля секунды, чтобы распознать слабости врага и проложить маршрут к цели.

– Где же ты? – спросил себя Макс.

Поднялся сильный ветер. Он всколыхнул кэндоги[3 - – Термин кэйкоги используется для обозначения униформы, носимой при занятиях боевыми искусствами. Для различных боевых искусств используются различающиеся между собой кэйкоги: кэндоги (??? или ???, кэндо).] Макса и пошатнул его, а затем пронесся над полем от его начала и до возвышенности на другой стороне. В тот же момент внимание Макса превратилось в ясное осознание, он увидел весь бой от начала и до конца. Оставалось лишь довериться внутренней силе и сделать шаг навстречу собственному вызову. Над полем стоял густой черный туман, эта липкая тьма хранила в своих объятиях толпу усталых больных людей. Стоны и крики доносились со всех сторон. Макс сделал первый шаг, его ступня опустилась на землю и исчезла по щиколотку в темноте. Начало положено…

Яркий блеск стали и резкий звук разрезали воздух. Макс срезал половину головы у противника. Им оказался старик с огромным животом, свисающим до колен. Его правая щека была сильно стянута вниз и обнажала белок покрасневшего глаза. Из ушей торчали длинные седые волосы. По подбородку текли слюни. Старик был полностью раздет, его тело покрывали огромные венозные пятна, а ступни ног уже начали гнить. Он протянул свои скрюченные грязные пальцы, чтобы схватить Макса за верхнюю часть кэндоги и в ту же секунду расстался с жизнью.

– Ты ничего не сможешь! – раздался крик из обнаженной толпы.

– Остановись, глупец! – закричала старуха. Ее глаза почти ничего не видели. Нижняя челюсть бесконтрольно ходила из стороны в сторону, из-под свисающей нижней губы торчали пожелтевшие зубы. – Ты жалок!

– Примкни к нам! – раздался писклявый крик.

– А-ха-ха-ха-ха! – разразилась толпа.

– Не противься своей судьбе, все уже предрешено! – донесся низкий мужской голос из первых рядов. Из тумана проглядывал только силуэт мужчины. Он был, по крайней мере, на голову выше остальных. Его кости были неестественно широкими. – Ты лишь кусок плоти, мы затопчем тебя! Разорвем на куски!

– Ты невероятно глуп, раз ввязался в это дело! – раздался тот же писклявый крик.

– А-ха-ха-ха-ха! – снова разразилась толпа.

Взмах меча, прыжок, еще один взмах и в воздух подлетели отрезанные конечности. Толпа ринулась к Максу. Взмах, взмах, взмах. Макс отсекал все, что пыталось дотянуться до него. Его меч скользил в пространстве. В нос бил запах гниющей плоти. Макс не слышал своих мыслей, он шел вслед за своим осознанием. Каждое движение было отточено, Макс словно исполнял танец среди неуклюжей толпы. Продвижение давалось ему с необычайной легкостью. Макс следовал своему плану….

– Папа, смотри, какое дерево!

– Это Сакура – ответила Лилии Аманта, жена Макса. – Она цветет всего около недели, малышка, а потом ее цветы опадают. Она символизирует красоту этой жизни и одновременно ее скоротечность.

– А еще японцы верят, что цветы Сакуры хранят души их предков, – сказал Макс – и раз в год каждый человек на земле может встретиться и поговорить с теми, кого он потерял когда-то.

– Вау! – воскликнула Лилия – Папа, а мы можем взять ее с собой? Я буду заботиться о Сахаре и поливать ее каждый день!

Макс и Аманта улыбались.