Звучат лишь письмена

Борис Александрович Васильев

Повесть «Звучат лишь письмена» – первая часть трилогии «Спиралью вьются чьи-то судьбы» об изобличении умных преступников, способных, идя по трупам, достигать свои цели. Итак. В подъезде жилого дома обнаружен труп мужчины. В ходе расследования обстоятельств происшествия выясняется, что за несколько дней до смерти он был похищен на улице и под страхом смерти использован в качестве эксперта для установления подлинности уникальных рукописных книг. По всем признакам эти книги из таинственно исчезнувшей несколько веков назад библиотеки царя Ивана Грозного. Следы ведут в подземелья монастыря. Как связана тайна смерти старого реставратора с необъяснимым появлением в городе раритетов мирового уровня? Кто и, главное, где скрывает ту самую царскую либерию? На эти вопросы ищут ответы Ким Логвинов, Илья Карзанян, Виктор Стрельников и другие сотрудники милиции – герои трилогии. Вот только все ли благополучно доживут до продолжения повествования, в котором их поджидают новые смертельные опасности?

1

Дождь моросил не переставая. Еще вчера белый и пушистый, сегодня снег потемнел и уплотнился. Могильные холмики обрели свои обычные формы.

Когда небольшая похоронная процессия вступила на территорию кладбища, Светлана еще теснее прижалась к мужу. Глаза ее, воспаленные от слез, выражали несвойственную покорность.

Катюшка то и дело порывалась выдернуть свою крохотную ладошку в варежке из большой руки отца. Девочка беспрестанно вертела головой и про себя, чуть шевеля губами, читала фамилии на мраморных досках и табличках. Смерть бабушки ее не испугала, тяжесть и боль утраты не сдавливали сердечка.

Киму казалось, что потеря, к которой он был готов, зная о безнадежном состоянии давно болевшей тещи, вызовет в нем тяжелые переживания. Но все оказалось проще, как-то буднично и спокойней. Теща умерла ночью, во сне. А утром он уже обзванивал родственников и близких знакомых.

Гроб опустили в могилу тихо и быстро. Застучали по крышке комья глины и смолкли. Вырос холмик. Его подровняли. Грубо, лопатой обрубили стебли цветов и кое-как воткнули их между комьев мерзлой земли. Ким обнял одной рукой жену, другой – дочку и повел их к выходу. Они проходили мимо старых могил. Вокруг одних высились подобия склепов, сваренные из полос или прутьев металла и старательно выкрашенные, другие стояли даже без оград, всеми забытые, едва угадываемые под осевшим снегом.

Ким шел уверенно. Он хорошо знал городское кладбище. Часто, особенно осенью, приходил сюда на этюды. Тишина и покой помогали ему одновременно отдохнуть и сосредоточиться. Именно здесь догадки и предположения выстраивались стройными рядами, разрозненные, а порой и противоречивые факты занимали свое место…

У выхода, будто очнувшись, Светлана отстранилась от мужа, мельком глянув в зеркало, поправила на голове сбившийся черный платок, отряхнула варежки дочери, оглядела Кима и грустно улыбнулась. Даже сейчас она не могла отказать себе в невинном удовольствии полюбоваться мужем. Высокий, широкоплечий, иногда резкий в движениях, он всегда внушал ей спокойствие и уверенность в себе. На обрамленном каштановыми волосами смугловатом лице его с широко поставленными серыми глазами несколько маленьких коричневых родинок казались естественным украшением. Светлана знала, что, нравясь женщинам, сам Ким относится к своей внешности пренебрежительно, хотя по долгу службы всегда был предельно аккуратен.

У ворот кладбища их ждал служебный автобус, который Киму выделили в связи с похоронами тещи. Здесь же, неподалеку, на стоянке среди забрызганных уличной грязью разноцветных иномарок оказалась черная и блестящая, будто только что выкатившаяся из мойки, «Волга» отдела по борьбе с преступлениями против личности управления уголовного розыска. Ким надел шапку и подошел к машине. Федор Семенович, как всегда, внимательно изучал журнал «За рулем». Они у него не переводились: то ли старые перечитывал, то ли новые штудировал по месяцу.

– Ты чего? – заглянул Ким в открытое окно.

Водитель, не отрывая взгляда от журнала, мотнул головой в сторону.

Они уже виделись сегодня утром,