ЦАРСКИЕ ВРАТА

Свет покаяния

о романе Елены Крюковой «Царские врата»

Она, героиня романа, ненавидит войну. И себя за то, что ей приходится убивать – убивать молодых русских солдат, ибо она снайпер и воюет на чеченской стороне. Понимая: это не ее война и не война русского народа.

Алена, юная провинциальная девчонка, хорошая девочка, попала на нее случайно: одна страстная ночь с заезжим морячком, беременность, аборт, отчаяние. Ее, наделенную редким талантом – без промаха попадать в цель – «приглядели» понимающие люди. Она прошла специальную подготовку, за время «учебы» наконец получила возможность роскошно кормить своих родителей и бабушек, татар и русских, самым вкусным, самым дорогим. А потом – была война, где надо «работать», надо убивать. Здесь смерть – такое же искусство, как другие искусства, такой же товар, как другие. А она очень боится смерти. Но после того, как была вынуждена расстрелять чеченскую семью, в том числе и совсем кроху, лежащую на руках матери, она пыталась покончить жизнь самоубийством. Не удалось. Это первая часть романа, «Снайпер»: морок и хаос войны, кошмар, из которого нет выхода. Рельефно прописанные сцены, эпизоды – и погружение во внутренние переживания девушки, которая, вопреки всему, пытается спасать тех, кого может – детей и взрослых.

Вторая часть, «Святая», это уже жизнь Алены в родном городе, жизнь после не ее войны.

Вернулась она домой с ребенком – сына родила в полуразрушенной сакле, под взрывы снарядов. И начинается другой путь – воцерковление невоцерковленного человека, мало знавшего о Боге, не умевшего молиться, не желавшего знать, что делала ее душа. Это путь любви, путь служения слабым, обездоленным, беззащитным: уборщицей в больнице, санитаркой в родильном доме, заботливой помощницей престарелым и сирым соседям, провожающей их и в последнюю дорогу.

Она полюбила людей. «Мать. Я – мать. Мать не только моему сыну. Я просто мать, я мать всех живых и живущих. А может, всех рожденных и нерожденных. А может, и всех мертвых, не знаю. Такое чувство, как любовь. С ним ничего не сделаешь».

Со словом любви Алена придет и в мечеть, и в синагогу, и к кришнаитам, ибо обретенный Бог-любовь для нее нечто большее, чем православный храм. Обретя веру в Бога, она сама совершит чудеса, и чудеса будут свершаться вокруг нее. Грехи – а среди них аборт, убийства, принятие мусульманства, – будут прощены, пред ней откроются Царские врата, ведущие к престолу Господню.

Вторая часть – фактически «житие» Алены, где насыщенная внутренняя жизнь героини точно сопряжена с жизнью прозаической и реальной: безденежье, рост цен и квартплаты, ежедневная борьба за выживание, вторжение в, казалось бы, мирную жизнь криминала. При всей своей внешней простоте – преображение грешницы в праведницу, своеобразная яркая иллюстрация к речению: «Претерпевший же до конца спасется» (Мф. 24. 13), – роман сложен, прекрасно сложен. Наверное, общим местом станет такая характеристика творчества Елены Крюковой, как проза, в которой сливаются вместе слово, звук, цвет. Музыкант по образованию, арт-критик, куратор и автор ряда художественных проектов, пребывающий в среде художников, она действительно синтезирует три вида искусства. Музыкант – в построении композиции, в звучании и переходах тем, в изменении ритмики повествования. Художник – в изображении сцен и даже внутренней жизни героев яркими мазками, короткими, обрывающимися фразами. Даже главы в романе – не главы, а фрески, названия которых – изображения на Царских вратах: белый голубь, льющееся из кувшина красное вино, играющая серебряная рыба… И так до изображения золотой чаши на Вратах. Осмысленные символы, увязанные с содержанием глав.

Если что и превалирует в этом синтезе искусств, то все-таки Слово и Мысль. Это необычайно эмоционально напряженное повествование. Оно ведется от лица самой Алены: прерывистый поток сознания; беседы с нерожденным сыном и неизгладимое чувство вины за это первое в ее жизни убийство – аборт. Повествование ведется и от авторского лица: выразительные эпизоды из жизни Алены, ее сны и видения, в которых к ней приходят и нерожденный сын, и расстрелянный