Пожар Латинского проспекта. Часть 2

Андрей Жеребнёв

Жизнь и судьба (Горизонт)

Рыцарский роман на производственную тему в двух с лишним частях.

Роман написан своеобразным стилем, что придаёт повествованию особый колорит и ярко высвечивает внутренний мир главного героя. А диалоги построены так и подаются всякий раз таким языком, что персонажи предстают перед читателем характерными и «жизненными».

Содержит нецензурную брань!

Андрей Жеребнёв

Пожар Латинского проспекта. Часть 2

Рыцарский роман на производственную тему в двух с лишним частях

Андрей Жеребнёв. Родился в 1967 году в городе Усть-Каменогорск Казахской ССР. После службы в рядах Советской Армии поехал в Калининград – за суровой романтикой морских будней и дивной экзотикой дальних стран. Ходил в море матросом на рыбопромысловых судах. В долгих рейсах вел морские дневники, которые со временем превратились в рассказы. Первый рассказ был напечатан в местной периодике в 1996 году. С тех пор неоднократно печатался в местной периодике, литературных журналах и альманахах, московском альманахе «Новое слово». В 2006 году издал сборник морских романов «Крутой ченч», в 2015 – роман «Пожар Латинского проспекта». В 2019 году издан в электронном формате сборник «Суровый дегустатор». Отдельные рассказы изданы в сборниках «Писатель года» (2017, 2018 годы), «Антология русской прозы» (2018). Награжден Орденом «Наследие» 3-й степени за заслуги в области культуры и литературы, и медалью Маяковского.

Часть следующая

Пыхтел уж понедельник золотистым жаром:

Роман, испанский, паспорт, сто работ.

Исправным был Гаврила кочегаром:

Жми веселей, скорее вторник наш придёт!

Раннее утро под дверьми паспортного отдела бодрило лёгким заморозком с ощутимым ещё ароматом крепкого кофе. Народ активно прибывал. Это была очередь на получение талончика очереди последующей – электронной. Как в старые добрые времена! И стоило только и постоять в толпе пять минут, уши навострив, чтобы прознать всю процедуру подачи документов на получение загранпаспорта.

У старой моей, бурокожей паспортины истёк срок годности. Ещё на Ушакова – год назад! Так что даже вдруг плюнуть из окна уходящего поезда на всех и вся последний этот год я уже не мог – область была, как вещали местные краснобаи, «в центре объединённой Европы»: на польско-литовской её окраине. Хотя уехать, в пору сильнейшего отчаяния и тоски безысходности, хотелось частенько: весенний ветер в плацкарте, майская зелень за окном, калейдоскоп станций, городов и местечек с простыми, весёлыми домами. Так не похожими на один особняк…

Живите здесь отныне, как хотите,

Вы – важный и надменный, в камне, дом!

Ищите, и глаза все проглядите —

Гаврилы не сыскать в нём днём с огнём!

Дабы времени не терять, я «грузил» интеллектом очередь, морща лоб под шелест страниц учебника испанского языка.

А когда стыли плечи, отходил за угол. На площадку, небезупречно выложенную тротуарной плиткой. Здесь можно было тренировать шаги венского вальса, которые галопом прошли мы на прошлом занятии в оставшееся от танго время.

Не только счастьем голова кружится

Гаврилы – в космос вальса он Пустился.

Пусть очередь дивится —

Пройдя орбиты круг, он встанет на поклон.

Всё – теперь я был полностью вольная птица! «Каталонский» мангал был целиком закончен накануне. К вящей радости хозяев, расплатившихся не только целиком, но и с некоторыми даже премиальными – только бы ушёл уже! Да я бы ещё и задержался: на разделочной столешнице хотел – один в один по Гауди – выложить керамическую мозаику с сардиной-королевой в центре. Но хозяева привезли шесть напольных керамических плиток – с ремонта квартиры ещё на балконе пылились, и Гаврила их лихо в дело пристроил. Оно, в общем, и практичней – и для разделки поверхность идеально ровная, и для уборки – абсолютно гладкая.

Эх, «есть, воля ваша, что-то» чарующее в доведении последних штрихов, и даже в финальной уборке мусора вокруг, когда в верных ей руках старается чистотка-метла, в наведении мокрой тряпкой глянца на плитке и камне. И когда, озорно стреляя искрами, весело затрещит досточками (с того самого ящика – из-под плитк