Площадь и башня. Cети и власть от масонов до Facebook

Ниал Фергюсон

“Мы живем в мире, объединенном в сеть, – так, по крайней мере, нам постоянно твердят”. Зримое воплощение любой сети – городская площадь. Башня ратуши – символ иерархии, структуры традиционного общества, где невозможны случайные взаимодействия. На поверку же оказывается, что любая иерархия – это разновидность сети. Более того, сеть может переродиться в иерархию, а иерархия может пасть под натиском мощной сети.

Британский историк Ниал Фергюсон в новой книге на обширном материале показывает взаимодействие сетей и иерархий с древности до наших дней. Сети, связывающие людей, всегда имели большое значение, но ускользали от внимания историков, сосредоточенных на иерархиях. Две “сетевые эпохи” нарушили многовековое господство иерархии в устройстве общества. Первая началась с появлением книгопечатания, вторая – с развитием информационных технологий, появлением интернета. Время сетей – это всегда время революций, трансформаций, творчества, а также новых опасностей и вызовов, таких как глобализация, массовые миграции, мировой терроризм, социальная и политическая поляризация общества.

Ниал Фергюсон

Площадь и башня. Cети и власть от масонов до Facebook

Если бы я нарушил [молчание], силы покинули бы меня; но, пребывая в покое, я держал врага в невидимых сетях.

    Джордж Макдоналд

© Niall Ferguson, 2017. All rights reserved

© Т. Азаркович, перевод на русский язык, 2020

© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2020

© ООО “Издательство АСТ”, 2020

Издательство CORPUS ®

Предисловие

Историк и сети

Мы живем в мире, объединенном в сеть, – так, по крайней мере, нам постоянно твердят. Само слово “сеть” (network), почти не использовавшееся в этом отвлеченном значении до конца XIX века, сегодня используется слишком часто – и как существительное, и как глагол. Честолюбивый молодой инсайдер всегда готов пойти на очередную вечеринку, даже среди ночи, лишь бы пообщаться в своей “сети”. Пускай даже клонит в сон – страх что?то упустить пересиливает. А вот для старого брюзги, находящегося вне такой системы взаимоотношений (аутсайдера), это слово нагружено другими смыслами. У него растут подозрения, что весь мир контролируют могущественные и закрытые сети: банкиры, истеблишмент, система, евреи, масоны, иллюминаты. Почти все, что пишется в этом духе, – полная чепуха. И все же трудно поверить, что конспирологи проявляли бы такое упорство, если бы подобных сетей не существовало вовсе.

Проблема сторонников теорий заговора в том, что, подобно обиженным аутсайдерам, они вечно неверно понимают и неверно толкуют способ действия сетей. В частности, они обычно полагают, что органы власти – тайно и всецело – находятся под контролем элитных сетей. Мое исследование, да и повседневные наблюдения говорят, что это не так. Наоборот, неформальные сети обычно находятся в крайне неоднозначных и порой даже враждебных отношениях с официальными государственными учреждениями. А вот профессиональные историки до совсем недавних пор, напротив, или вовсе не интересовались ролью сетей, или, по крайней мере, преуменьшали ее. Даже и сегодня большинство историков из академической среды занимаются лишь теми организациями, которые создавали и сохраняли архивы, как будто те объединения, от которых не осталось никаких документальных свидетельств, можно вовсе не учитывать. Опять?таки мои исследования и жизненный опыт научили меня остерегаться тирании архивов. Зачастую самые большие исторические перемены происходили благодаря деятельности неформально объединенных групп людей, почти не оставивших какой?либо документации.

Эта книга рассказывает о неравномерных колебаниях истории. Здесь проводятся разграничения между долгими эпохами, в течение которых в человеческой жизни господствовали иерархические структуры власти, и более редкими, но и более динамичными периодами, когда в более выгодном положении оказывались сети – отчасти благодаря изменениям в технологиях. Проще говоря, пока всем заправляет иерархия, твои возможности ограничиваются твоим положением на организационной лестнице государства, корпо