Дирижабли

Алексей Васильевич Олексюк

На далёкой планете, вращающейся в системе тройной звезды, основным средством передвижения являются дирижабли. Один из них – научный дирижабль «Петропавловск» – терпит крушение при загадочных обстоятельствах. К месту крушения отправляется специально снаряжённая экспедиция. Это влечёт за собой целую цепь стремительно развивающихся событий. В одном сюжете соединились элементы научной фантастики, стимпанка, шпионского детектива и приключений в духе «Одиссеи капитана Блада».

Пролог

Помощник положил на стол папку с бумагами. Обычную папку-скоросшиватель, на которой небрежным канцелярским почерком было выведено: «Дело №1062. Гибель «Петропавловска»». Александр Васильевич не спеша просмотрел принесённые документы и передал папку другим членам комиссии. По правую руку от него сидел представитель воздушного флота – подтянутый, крепко сбитый капитан I ранга Отто Оттович Гинц. Солидная борода и чёрный с позолоченными пуговицами мундир не могли скрыть весёлого нрава, который светился голубоватыми искорками в глазах старого воздухоплавателя. По левую руку от Александра Васильевича со скучающим видом протирал пенсне инженер Максим Леонидович Свирцев. Именно он в своё время сконструировал и добился постройки дирижабля «Петропавловск». Это было нелегко, поскольку запасы левитирующего газа ограничены, а в правительстве считают научные дирижабли, в отличие от военных и торговых, пустой забавой, бессмысленным расточительством ресурсов. Максим Леонидович добился почти невозможного. Говорят, он в дружеских отношениях с военным министром, который взял все расходы на счёт своего ведомства. Но «Петропавловск» погиб во время первой же экспедиции. Погиб при крайне загадочных обстоятельствах. И прояснить эти обстоятельства предстояло именно им – троим членам государственной комиссии, заседавшим в здании Адмиралтейства, в одной из небольших комнат, лишённых окон и освещавшихся даже днём электрическими лампами. Из-за этого освещения у всех присутствующих лица казались нездорового желтоватого цвета.

Сегодня им предстояло заслушать показания единственного свидетеля – случайно уцелевшего аэронавта (или матроса, как говорили в народе) с «Петропавловска». Александр Васильевич не любил работать с людьми, хотя слыл хорошим психологом, умеющим разговорить, а то и «заговорить» самого упёртого «отступника», так что тот сам выбалтывал нужную следствию информацию. Но люди казались Александру Васильевичу слишком предсказуемыми. Вот и сейчас, до того как ввели свидетеля, он уже понял как с ним держаться. Внимательно изучив «дело», он знал наверняка, что увидит уверенного в себе работягу, умного, но ограниченного, с сильным характером, возможно сочувствующего «отступникам». Такого не запугаешь, на мякине не проведёшь, но можно сыграть «своего парня», понимающего, тоже начинавшего с низов.

В комнату в сопровождении помощника, действительно, вошёл типичный матрос: покачивающаяся походка, большие мозолистые руки, уверенный взгляд слегка исподлобья, одет в кожаную куртку и кепку, которую мгновенно смял в руке.

«Виду не подаёт, но немного волнуется», – отметил про себя Александр Васильевич.

– Присаживайтесь, – Отто Оттович кивнул на жёсткий стул, стоявший напротив.

Члены комиссии восседали за массивным столом красного дерева. Это создавало дистанцию, которая сейчас Александру Васильевичу была не нужна. Он встал со своего места и, обогнув стол, подошёл к секретарю, помещавшемуся за небольшой конторкой и приготовившемуся стенографировать разговор.

«Да, именно разговор, а не допрос», – решил Александр Васильевич. – «Лучше опустить все формальные вопросы и начать с сути дела. Формальные вопросы уместны только в том случае, если необходимо создать атмосферу холодной отстранённости и казёнщины. Тогда человек невольно чувствует себя не в своей тарелке, в чём-то виноватым, даже не зная за собой вины. Но сейчас требуется прямо противоположное: внушить этому толстокожему работяге доверие, показать заинтересованность в его судьбе, дать почувствовать себя «важной птицей», без показаний которой следствие не справится со своей миссией».