Токио

Андрей В. Минеев

Токио (Тоцкое) – название полигона в бескрайней степи на границе России с Казахстаном. Во время первой войны командующий российскими войсками в Чечне генерал говорил, что из всей миллионной армии он не смог набрать один боеспособный полк. Эта книга о той нашей армии.

Книга многолика, как фреска, в ней около сотни действующих лиц. Зловеще выглядит фигура полковника Яровского. Именно его следует считать главным героем. Подобно копполовскому полковнику Курцу из «Апокалипсис сегодня» полковник Яровский создает на краю России свою маленькую Украину, где царят преступная власть и произвол.

Но главным все равно остается то, что волнует людей всегда. Рождение и смерть, встречи и расставания, любовь, унижения, страх, доброе и прекрасное, подлое и злое, война и мир, возвращение домой.

– На Токио это место похоже только тем, что здесь тоже атомную бомбу взорвали. В 54 году на учениях. А что касается всего остального… Попав сюда, любой японец сразу себе нарядное харакири организует.

Андрей Минеев

Токио

О книге

Орда и её «оrdnung»

А. Пестов

Я читал «ТОКИО», постепенно погружаясь в тревожное deja vu, растерянность и недоумение. Если бы я верил в «колесо сансары» и реинкарнацию, то я мог бы предположить, что Фердинанд де Селин, автор «Путешествия на край ночи», этого наилучшего французского романа ХХ века, имел несчастье возродиться и актуализироваться в сегодняшней России. А затем, оглядевшись вокруг и ужаснувшись увиденному, начал писать по-русски: тот же цепкий взгляд, убийственная трезвость и обострённое внимание к мелочам, из которых и состоят дни нашей жизни.

То, что я прочитал, отнюдь не «про армию»! Точнее сказать, не только «про армию». Нет, это повествование о безнадёжном абсурде и неизбывном мороке существования. Армия – это всего лишь часть нашей общественной структуры, но в ней, равно как и везде, происходят те же разрушительные процессы. Все мы имеем склонность идеализировать наше прошлое. Мы с инфантильным удовольствием читаем различных карамзиных и радзинских совсем не для того, чтобы пробудиться и очнуться от наваждения, но ровно наоборот: для того, чтобы забыться и заснуть ещё крепче… Вероятно, так проявляется защитная реакция нашей весьма уязвимой психики, направленная против беспощадной Реальности, прямое столкновение с которой способно легко разрушить нашу самость и идентичность до основания. Есть такой «бородатый» анекдот: «Если до 1917 года русский офицер был иссиня выбрит, слегка пьян и мог отличить Гоголя от Гегеля, то после революции советский офицер – слегка побрит, иссиня пьян и не может отличить Бабеля от Бебеля». Увы, это не так! Найдите и прочтите повесть Евгения Замятина о нравах, царивших в царской армии («На куличках», 1914), – и вы убедитесь в том, что Минеев не изобретал велосипед и не открывал Америк, но что ТАК было всегда… Это в Европе «армия – вооружённый «Оrdnung» (Фридрих Великий). Зато у нас армия – это вооружённая Орда. И – увы! – так было всегда… Не будучи знакомым с автором и не зная его биографии, я могу лишь предположить, что герой, от лица которого ведётся повествование, является alter ego самого автора. Если это действительно так, то мы должны лишь уважать его за то, что авторская честность и беспристрастность не позволяет ему умолчать и о том, что и сам он так или иначе, вольно или невольно тоже соучаствует в разрушительных процессах нарастающей духовной энтропии. Нет, он не прячет свои скелеты в шкафу. Не ангел, не бес, но чертовски внимательный к любым жизненным проявлениям персонаж: хотя и внутренне честный, но лично мне не очень приятный. Хотя герой не обязан быть приятным. И, положа руку на сердце, вспомните: так уж ли приятен лермонтовский Печорин или пушкинский Сильвио? Но не только честность, ясный ум, внимательность и цепкий взгляд делают из автора – писателя. Андрей Минеев – хороший русский писатель потому, что он действительно чувствует и умеет обращаться с русским языком, что является большой редкостью по нынешним временам. (Ознакомьтесь с текстами, попадающими в шорт-листы Всероссийских литературных конкурсов, – и вы убедитесь в том, что