Тени над Эрдеросом. Пляс Хаоса

Андрей Рейман

Лев Егоров

Мрачные культы плетут тайные козни по всему континенту. В Проклятом Пределе из заточения освобождается могущественный вампир. Таинственные знамения увлекают дракона Назулдана, также известного как Йорвин, в южные земли на поиски последнего выжившего родича и ответов на вопросы всей жизни. Могущество юного дракона растёт, но разум его постепенно погружается в пучины тьмы и огня, из которых он появился на свет. Жуткие пророчества предтечей вот-вот могут исполниться, и не всем суждено уцелеть в грядущей Пляске Хаоса.

При оформлении обложки использовалась художественная работа художников Герасимовой Ирины и Жестковой Алёны студии Анри Мари

* * *

По лицу старого вояки стал медленно расползаться кровожадный оскал. Он сжал в своих огромных ручищах здоровенный чугунный топор и перехватил его поудобнее. Так, чтобы в следующую секунду атаковать. Его кустистую левую бровь преодолела большая солёная капля пота. Преодолела и с комфортом обосновалась в глазнице, однако Кейну было на это начхать. Его брови сошлись на переносице и грозный взор его разных по размеру и цвету глаз не предвещал ничего хорошего тому, на кого он был устремлён. Неистово гаркнув, Кейн взмахнул топором и нанёс сокрушительный удар. Полено раскололось на две неравные половинки.

– Тьфу, вошь мне в щущень! – плюнул Кейн, недовольный тем, что получилось. Затем поднял тот чурбак, что был побольше, и поставил на колоду. Но деревянный паршивец не захотел стоять на торцах ни так, и ни эдак. Почесав затылок, гробовщик достал из-за пояса кинжал, воткнул острие в торец полена ровно посередине, поставил на колоду, придерживая одной рукой, а другой взял топор и стукнул обухом по рукояти. Деревянный строптивец был расщеплён ровно посередине. Кейн удовлетворенно выдохнул, и наконец, почесал свой потный глаз. Надо было сделать передышку, ибо его ждали еще не менее полусотни таких же поленьев, которые он пообещал леснику изрубить до вечера.

Сбежав от чёрной полиции, гробовщик, эльфийка и морферимы четыре дня скитались по лесной глуши, питаясь одними белками, куницами да зайцами, которых морферимам удавалось изловить, несмотря на предательский звон цепей, ночевали на промёрзлой земле, денно и нощно тряслись от холода. Кандалы на руках и ногах не давали покоя, терзая кожу острыми краями, а ледяной металл отмораживал конечности так, что кисти рук и стопы с лапами едва не отваливались.

Ледяное скитание продолжалось, пока путники не вышли к хижине старого лесника, который согласился приютить их и согреть, а также взялся лечить Эннамаэль, которая угасала с каждым днем. Взамен нелюди стали помогать старику по хозяйству – готовить еду и поддерживать огонь. Спустя несколько недель Эннамаэль начала приходить в себя. Методы и травы старинной народной медицины людей, которыми в совершенстве владел лесничий, успешно действовали и на эльфийку. Близился час продолжения похода.

Гробовщик пошарил ладонями по карманам, запоздало вспомнил, что курева нет, и огорчённо плюнул. Воткнув топор в колоду, шумно плюхнулся на завалину, привалившись к стене ветхого домика, и закинул ногу на ногу. Откуда-то изнутри тут же послышался недовольный хриплый крик, и через пару секунд дверь распахнулась от сильного и гневного удара ладонью. Кейн в недоумении кривя брови, повернул голову в сторону приближающихся шагов. Из-за угла вышел лесник с перекошенным от гнева лицом. Он был стар, заметно старше Кейна. Белоснежно белая борода спускалась ниже пояса и была для удобства заправлена под кушак. Такие же снежно-белые волосы, торчавшие из-под соболиной шапки, сплетенные в тугую косу, опускались едва ли не ниже бороды. Одет лесник был в штопаную-перештопанную шубу на лисьем меху (что сразу не понравилось морферимам) поверх заношенного донельзя и почерневшего льняного рубища до колен, из под которого выглядывали скривлённые неподъёмным грузом лет ноги в старых валенках. Увидев Кейна, лесник стал гневно сопеть и бешено сверкать глазами.

– Чего тебе надобно, старче? – Спросил Кейн, непонимающе таращась на лесника, пускающего из ноздрей гневные струи пара, –