Сначала – осторожно…

Сначала – осторожно,

а дальше – горячо —

о прошлом и возможном,

сегодняшнем ещё.

В тонах высоких, низких —

о разных областях

рисунки и записки,

и – танцы на костях.

За праздничным салютом —

несмелые шаги

извилистым маршрутом

в цветные очаги

из множества и мига,

из щебня и трухи…

Как вдруг – случилась книга,

в ней, вроде бы, стихи.

Ломая взглядом плиты,

поэт сидит в углу.

Творцы и паразиты —

все маски на балу.

От тяжести дорожной

увечное плечо…

Затронешь осторожно,

и – станет  горячо.

Икар и Сизиф

В небо рвётся упрямый Икар.

Катит камень несчастный Сизиф.

А поэт? Он «проклятием» дар

называет, перо прикусив.

В свете лампы порою ночной

небылицы сплетаются с былью.

У поэта есть камешек свой

и свои драгоценные крылья.

Вымирающий вид

Поэ?т – оди?н сплошной реце?птор,

он – то?лще, ши?ре, вы?ше стен,

везде – торчит, как Лахта-центр,

акцентов муж, концептов член.

Он спит и видит – Эльдорадо,

и – драгоценный рифмогру?з:

поэт – герой, невольник взгляда,

он – о?браз жизни, цвет и вкус.

От блу?да и – до воздержа?нья —

одна пробо?ина – в душе?:

в проце?нтах – алкосодержа?нья

в нём много больше, чем в ерше?…

Уполномо?ченный посре?дник,

наследник снов – проводников —

оди?н из пе?рвых – из последних

трудя?г лиричных руднико?в.

Не всем атла?нтам и горго?нам

понятна партия певца…

Он – вспомога?тельным глаго?лом

реаними?рует сердца?.

В нём – страсть – роди?лась и окре?пла,

он – ве?прь – в поисках корне?й,

он – возрожда?ется из пепла,

и – мало их – таких парней.

Несите ви?на и коври?ги,

и – обнима?ния свои:

как представитель Красной книги,

поэт нуждается в любви.

14—17.05.19

Человек на стуле

«Крокодил не ловится,

Не растёт кокос!»

Александр Зацепин

Проржавели латы.

Бледно-серый вид.

Дремлет конь крылатый,

муза не звонит.

Человек на стуле

думает: «вот-вот,

рифмой, будто пулей,

голову прошьёт

снайпер – вдохновенье.

Строчки на блокнот

лягут по веленью

Божьему, вот-вот!»

Словно дня зарплаты,

взлёта ждёт пиит!

Дремлет конь крылатый,

муза не звонит.

– Почему ты грустный?

Ведь не крив, не лыс!

– Карандаш невкусный.

Половину сгрыз.

Пишу о Настоящем

Веду беседу сам с собой:

– Эй, как тебя? Дружище!

Да – ты, с прокусанной губой,

на пол-лица глазища!

Зачем обманывать людей,

юнец, в стихах живущий,

менять синиц на лебедей

и тучи делать гуще?

То – не цветы, а лопухи.

То – не холмы, а кочки.

Из пальца высосал стихи

и – не прожил ни строчки…

Неправду надо изгонять,

не подпускать к порогу!

– Я понял! Как тут не понять?!

Доходчиво, ей-богу!

Вдруг, каждый воздуха глоток

становится пьянящим.

Лёг заголовок на листок:

«Пишу о Настоящем».

Очередь

За два замученных экспромта

опять – пришлось забыть о сне:

стихи, кричащие о ком-то,

в итоге – сходятся на мне…

Я, о себе чуть больше зная,

чем о соседях за стеной,

в свой век встаю, как запятая,

и – вижу – очередь за мной…

Поле бра?ни

Бьётся сердце рифмоблу?дца —

я – не сдамся и – не струшу…

Но – нетрудно захлебнуться:

ощутимо – пря?мо – в душу —

льют неви?димые ливни,

и – совсем не понаро?шно

от любви мне ло?мит би?вни,

и – от ненависти – то?шно.

Пло?скость – кле?тчатые даты,

и – черты?, как на ладони:

и – скользят координаты

и – ответы – в телефоне.

Холода?ет, поле брани

ветер кроет белым тюлем,

застрева?ет лёд в гортани —

тя?нет срок – в одной из тю?рем —

недоска?занность – отрава…

Слово – та?ет, и – стека?ет

обжигающая лава

в грудь, и там – не замолкает.

За водой, и льдом, и па?ром —

настроение – по кочкам —

перега?ром и пожа?ром…

Время сыпется песочком,

бьётся сердце – жа?ждет бу?ри,

и – боится осложнений:

наследи?ть в литературе —

вот – одно из наслаждений.

За добро – двумя руками,

за мечту – зубами – мо?жно…

Пусть, одарят синяками —

очеви?дно и подко?жно —

кочки, ямы и канавы…

Путь смерте?й и возрожде?ний —

вожделе