Новиков Виктор Сергеевич

Анастасия

Шел сентябрь 1943 года. Молодая, симпатичная женщина с небольшим узелком в руке, шла по дороге из районного центра Дубровка, в деревню Троицкое. Эту молодую, симпатичную женщину звали Анастасия.

Сразу после освобождения Дубровского района Орловской (ныне Брянской) области от немецких оккупантов, она связная Рогнединской партизанской бригады, некоторое время жила в Дубровке. Но тоска по родной деревне вынудила её покинуть районный центр. Сейчас она шла в Троицкое. Там она планировала поселиться в родном доме, где до войны проживала вся её семья.

На пути молодой женщине постоянно попадались следы недавно закончившихся боев, за освобождение Дубровского района. То там, то здесь были видны воронки от снарядов и бомб. Колхозные поля зарастали. Они уже давно не видели работающих на них людей, не видели они и зерна. Несмотря на то, что боевые действия закончились, немцев прогнали, на полях было пустынно. Колхозникам до особой команды было запрещено выходить на поля. Они не были проверены саперами.

Вот деревня Горелое. Половина пути до Троицкого пройдено. Настя проходила селение и у неё щемило в груди. От когда-то процветающего сельского поселения осталось меньше половины хат. Остальные сгорели во время боев на подступах к районному центру. Но несмотря на тяжелые последствия оккупации, жестокие бои за освобождение районного центра деревня оживала. У уцелевших хат люди приводили в порядок своё хозяйство.

Чем ближе Анастасия подходила к своему родному очагу, тем больше её охватывало волнение. С того момента, когда она по заданию партизан поселилась в Жуковке, в Троицком она не была. Как выглядит деревня на сегодня она не знала. Настя прошла дальние поля их колхоза «Дружба», приблизилась к местному кладбищу. Здесь располагались ближние к деревне поля колхоза. Их обрабатывали люди.

В районе Троицкого и Студенца, не было боевых действий. Под давлением наступающей Красной Армии немцы без сопротивления ушли к районному центру. Поля, на которых не проходили боевые действия, не представляли опасности для колхозников и они спокойно работали, заканчивая осенне-полевые работы.

Еще не много и перед глазами Анастасии Аксёновой открылась её деревня. Троицкое уцелело во время войны. Здесь не было видно пожарищ, с которыми она столкнулась проходя Горелое. Из всех имеющихся строений, больше всех пострадала церковь. Её купола была разрушены, окна выбиты. Похоже здесь проходило какое-то боестолкновение, приведшее к таким разрушениям церкви.

Миновав церковь, Настя остановилась перед спуском в овраг, который разделял её от их хаты. На неё нахлынули воспоминания детства. Вот в этом овраге, весной, во время активного таяния снега, они с деревенской детворой, устанавливали в бушующих ручьях водяные мельницы, пускали бумажные кораблики. По этим деревенским взгоркам бегали с друзьями, играя в прятки и другие детские игры.

Она долго стояла, осматривая родную деревню, хату, до которой осталось дойти двадцать метров, вспоминая беззаботное детство. Из хаты почему-то никто не выходил. «Пустует, что ли?» – подумала Анастасия. Она не была уверена в том, что в ней кто-то может проживать.

Пока Анастасия стояла на пригорке, вспоминая детство, мимо неё, поднимаясь с нижней части деревни, прошла пожилая женщина. Настя узнала в ней Клавдию Аксёнову, живущую в хате напротив их избы.

– Здравствуйте, тетя Клава, – поздоровалась с женщиной Настя.

Клавдия Аксёнова остановилась, внимательно посмотрела на поздоровавшуюся с ней женщину.

– Настя, ты?

– Я, тетя Клава, – подтвердила Анастасия.

– Здравствуй, дочка. Откуда ты? – спросила женщина.

– С Дубровки. Вот пришла домой. Стою, вспоминаю детство, юность. В нашей хате живет кто-нибудь? – спросила Анастасия.

– Живет Дунечка. Твоя двоюродная сестра. Живет одна. Сейчас она наверное на работе. Ключ от хаты посмотри над дверью. Она обычно его там оставляет, – подсказала Клавдия Николаевна.

– Спасибо, тетя Клава, – поблагодарила Настя женщину и пошла к хате.

Она действительно нашла ключ от замка двери, открыла его и зашла в дом. В комнате ничего не изменилось с тех пор, когда он