От автора

Мои стихи подобны разноцветным отблескам прекрасного, яркого пламени под названием Жизнь. Они наполнены сильными чувствами, светлыми воспоминаниями, легендарными именами, образами близких мне людей. Эти поэтические строки рождались в минуты восторга и душевной боли, любви и тоски. Они помогали мне в такие минуты. Ведь нет надёжнее друзей, если ты одинок. Нет полезнее лекарства, если ты заболел. Нет чище воздуха, если нечем дышать.

Вот золотой отблеск. Он о лучших людях своего времени, ставших для меня потрясением, примером преданности своему делу и служения высоким идеалам чести, благородства, добра. Это поэты и композиторы, актёры и режиссёры, исторические лица. Одни ушли рано, другие живы и продолжают творить.

Белый отблеск – о медиках. О тех рядовых, настоящих, которые дежурят ночами, работают в поликлиниках и на «Скорой», стоят за операционным столом. Они хорошо знают, что такое боль и страх больного человека, понимают истинный смысл слова «милосердие». Их мало ценят, много ругают чиновники и дилетанты, а я видела их тяжёлый, повседневный, самоотверженный труд своими глазами много лет.

Алый, зелёный, сиреневый, оранжевый, багряный отблески… О высоких чувствах и поступках. Когда отдают жизнь за Отечество, когда вызывают на дуэль за оскорбление, когда ради друга жертвуют самым дорогим, когда «в ответе за тех, кого приручили», когда любят искренне, когда ценят без выгоды. В них о поэтической красоте русской природы. О васильково-берёзовой, о сказочной и былинной, о той, по которой вечная ностальгия, – о России.

Хотелось бы поделиться размышлениями, которые появились при создании книги и помогут лучше понять и полюбить мои стихи.

О Пушкине писалось на одном дыхании, словно он сам незримо помогал мне. Словно стоял в глубине комнаты: курчавый, смуглый, невысокий, с задумчиво скрещёнными на груди руками. Мой Пушкин пришёл ко мне из уникальных уроков в школе, которые проводила мама – учитель литературы; позже – из прекрасных книг Семёна Гейченко, Ираклия Андроникова, Агнии Кузнецовой; из созданного в фильмах золотого фонда кинематографа «И с вами снова я…», «Одна любовь души моей», «Последняя дорога», «Пушкин. Последняя дуэль» образа поэта – мятущегося, страдающего, любящего и беззащитного; из потрясающих рисунков Нади Рушевой. Юная художница, попав на место дуэли, прошла расстояние между Дантесом и Пушкиным и тихо произнесла: «Но ведь это же убийство!»

Моцартом очарована с детства. Привлекает его образ. На портретах открытое лицо с мягкими чертами, излучающее свет. Поразительно, что гениальность и глубина творений сочетались в композиторе с живостью и дерзостью характера, лёгким, весёлым нравом. Музыка Амадея юная и прекрасная. Она сопровождает меня всегда; слушая её, я возрождаюсь вновь. Совершенно убеждена, что Сальери отравил Моцарта. Он был настолько завистлив, бездарен, скучен, что не выносил даже присутствие открытого, одарённого Вольфганга. Как-то услышала слова Юрия Башмета: «Музыку Сальери не стану играть никогда». Думаю, не потому, что она хуже произведений Амадея, а потому, что Антонио Сальери – воплощение зла, погубившего талант. Конечно, не он один причастен к гибели композитора. Насмешки императора, сплетни придворной знати, унижение, долги, непонимание близких и, как логическое завершение, низость Сальери. «Яд всеобщей мести» – это моральное уничтожение Амадея, которое добавилось сполна к отравленному вину. Как похоже на жизнь и гибель Пушкина…

Тема декабристов волнует давно. Моей романтической душе очень импонирует эта эпоха аксельбантов и эполетов, балов и экипажей, кавалергардов и литературных салонов, безупречных манер и высоких чувств. Тем страшнее и бессмысленнее то, что произошло с декабристами. У них было всё для будущей спокойной, состоятельной жизни и блестящей карьеры, всё, о чём только можно мечтать. Но им не давали покоя угнетение и бесправие русского народа и, зная, что погибнут, что наказание будет неизбежным и ужасным, они не остались в стороне. Оставив своих детей, близких, любимых жён… Лишившись титулов, званий, наград… Пройдя через унижения и оскорбления, каторжные работы.