Идеалисты

Виктор Юрьевич Кукушкин

Циники между прочим, те же лирики. Или мечтают быть лириками. Мне стыдно за вас, Варвара Петровна, стыдно и очень обидно. Очень обидно, что вы – мой современник. Потому что, пока существуете вы, нам светлого будущего никогда не построить, – сообщил ответственный работник своей подчиненной. С этих слов и воспылали их романтические чувства. Друг ответственного работника Максим Девочкин готовит юбилейный спектакль, где укладывает себя в гроб. Причина – вместо хорошей квартиры ему дали коммуналку, где он уже не может в полной мере воспевать государство, и существующий строй.

– Мне стыдно за вас, Варвара Петровна… стыдно и очень обидно! – произнес Семен Петрович. – Очень обидно, что вы – мой современник. Потому что, пока существуете вы, нам светлого будущего никогда не построить.

Надобно знать, какое действие возымели эти слова. Воспылав романтическим чувством к молодому руководящему работнику, Варвара Петровна в своих мыслях зашла настолько далеко, что стала образцовым работником свинофермы.

Семен Петрович так же обратил внимание на то, что его критика возымела столь решительное действо. Он даже почувствовал себя мужчиной, начал грезить о совместной жизни, причем свиньи в этих грезах занимали не последнее место.

Недалеко от свинофермы располагались здания Дворца Просвещения и Осоавиахима. Окруженные большим парком, красивыми белыми статуями с отбитыми конечностями, учебным аэродромом и танкодромом, они неизменно привлекали к себе внимание жителей города; не обделялись вниманием, благодаря обилию пастбищ, и со стороны свиней и коров.

Внизу протекала река. Берега ее в классическом римском стиле осеняли колонны – трубы цементного завода. Создавалась впечатление, что они держат собой, подбеливаемый постоянно небосвод.

Мимо реки утром и вечером проходили рабочие, очень напоминавшие статуи в парке, потому что тоже были покрыты цементом.

Из парка доносились звуки духового оркестра и реплики со стороны художественной самодеятельности, руководимой старым приятелем Семена Петровича – Максимом Девочкиным. Реплики эти иногда смущали слух благонамеренных жителей города, вываливаемых в праздничные дни на городской пляж. Было сделано соответствующее замечание, потребовавшее немедленной реакции, и в праздничные дни художественная самодеятельность, руководимая старым приятелем Семена Петровича Максимом Девочкиным, стала заниматься совершенствованием своего художественного мастерства, то есть имитацией поведения животных. Эти звуки, хоть и производились человеческим голосом, но смущали намного меньше.

В ночное время, и не только по праздникам, нечто подобное происходило и в коридорах Дворца Просвещения. Звучала мычание, хрюканье, возня и грызня. Наконец, посреди темноты возникали два воспаленных глаза, раздавался шлепок, и звуки на некоторое время стихали.

Утром, едва только солнце пробуждалось ото сна, а Максим Девочкин еще спал в углу сцены на рояле, пространство Дворца Просвещения заполняли мухи. Набросив на себя черные халаты, мухи, словно пчелы, начинали сновать из стороны в сторону, жужжать, суетиться, начинали собирать пыль. Но так им только казалось. На самом деле они ее еще больше разводили. Им от рождения не дано, например, как пчелам, собирать мед, но они в полной уверенности считают, что стоит им только посмотреть, как собирают мед, так они сразу же смогут научится это делать. Поэтому некоторых своих представителей мухи отправляют на стажировку к пчелам. Не известно, чем те там занимаются, и чему стажируются, но только когда они возвращаются обратно, на них уже блестят другого цвета халаты, на некоторых даже гораздо красивее, чем у пчел.

К сожалению, мухи не умеют понимать человеческого языка, и поэтому по утрам Максим Девочкин вынужден накрываться одеялом с головой.

Семен Петрович, как и Максим Девочкин, не спал всю ночь. Тоска, овладевшая его телом, отняла все его сны и сновидения, сны превратились в реальность и предстали перед ним в образе Варвары Петровны. Развивая диалектику своих чувств, Семен Петрович всю ночь искал законных подтверждений в учебнике философии издания 193… года