КОД. Путешествия по мирам бессознательного

Аля Алев

«КОД. Путешествие по мирам бессознательного» – продолжение первой части. В продолжении вы знакомитесь с новым героем, а точнее героиней. На ее примере читатель видит хитросплетения, которые создают судьбу. Именно поэтому рабочее названия этой части «Судьба филолога». Как и почему люди обретают именно такую судьбу? В книге вы найдете подсказки бессознательного…

. Часть 2. Судьба филолога

2. 1. Пустырник

– Пустырник, пустырник, пустырник, пустырник! – приговаривала дама лет около пятидесяти, предварительно замотав голову мокрым полотенцем.

С трудом добравшись до заветного шкафчика, она извлекла пузырек темного стекла с заветным названием. На бутылочке была приклеена белая бумажка, на которой зелеными буквами значилось: «Пустырник».

Накапав в заранее подготовленный стакан с водой энное количество капель, дама, махнула содержимое стакана так, словно это была не вода, а жидкость покрепче.

– Уууух! – замотав головой, она доглотила содержимое и отставила пузырек.

Дойдя до кушетки, дама, легла на нее, издав стон, в котором сложно было разобрать эмоцию – то ли облегчение, то ли мука угадывались в нем.

Наверное, это была надежда. Ибо именно надежда всегда такая нужная, но и такая же неопределенная. Она, надежда, нам ничего конкретного не говорит ни о нашей будущности, и облегчает нашу участь лишь тем, что маячит перед носом, словно «Пустырник» на полке.

Выпил и вот! Вроде полегчало. Есть «Пустырник» и нам легче, нет – хреново. Так и с надеждой без нее хреново, а с ней как-то… Хотя, черт знает, может надежда, это иллюзия того, что «все будет хорошо»?. Ведь на самом деле никто не знает, как будет и кому будет хорошо тоже неизвестно. Может и будет хорошо, да не тебе. Это тогда «смеется тот, кто смеется последний» получается, потому как, надежда была последняя?

На самом деле никто ничего не знает.

Так, размышляют, ищут вопросы, а потом ответы, и так всю жизнь.

Эти сумбурные мысли пришли в движение, как только Инна Ивановна возлегла на кушетке.

Инна Ивановна была женщина интеллигентная и образованная, со степенью и потому толк в размышлениях знала.

Вот и сейчас, мысли ее текли плавно и структурировано, и у каждого слова было в мысли свое законное место, ибо мысли филолога иными быть не могут. «Каждый сверчок, знай, свой шесток!», то есть каждое слово, знай свое место.

Филологи они даже думают по правилам. Привычка. Точнее характер. Еще точнее – судьба!

«И. И.» как называли ее прежние студенты, немного отошла, в том смысле что, отошла от головной боли и общего напряжения.

День выдался у «И. И.» не простой, связанный с бытовыми вопросами, а треволнения на бытовые темы, полностью обесточивали Инну Ивановну.

Филологи, они, знаете, не сантехники. Далеки они от труб, только если это не медные трубы.

Да, и филологам бывает «хреново» и «хреново до тошноты» тоже.

Вот сейчас был тот самый случай и И. И. помимо резкой головной боли еще и мутило. Вновь и вновь, словно волна подкатывала к горлу.