По Восточному Саяну

Григорий Анисимович Федосеев

Сибириада

Григорий Анисимович Федосеев (1899—1968) прожил жизнь, полную удивительных приключений, жизнь на грани выживания, но зато необычайно интересную и прекрасную. Собственно, даже две жизни! В своей «первой» жизни – геолога и геодезиста – Григорий Федосеев сумел осуществить мечту каждого мальчишки, начитавшегося знаменитых писателей-романтиков. Его привычным окружением стала первозданная тайга, дикие животные и недоступные скалы. Федосеева называли «последним из могикан», перед кем еще открывались пейзажи, коих не видел человеческий глаз.

В послужном списке автора были Кольский полуостров, Забайкалье, Кавказ, Урал, Западная Сибирь и Дальний Восток, но все же Восточный Саян занял особое место. «Мы идем по Восточному Саяну» – так Федосеев назвал свою первую повесть, основанную на дневниковых записях и ставшую неожиданно удивительно популярной. И вот, нежданно для самого себя, у Григория Федосеева началась «вторая» жизнь – известного писателя.

Григорий Федосеев

По Восточному Саяну

Как прекрасна жизнь, между прочим, и потому, что человек может путешествовать.

    И. Гончаров

Сквозь мертвый лес

Еще была ночь. Тайгу опутывала густая тьма, но уже кричали петухи и дымились избы. Узкая дорога змейкой обогнула Черемшанку, последний поселок на реке Казыр, и, перевалив через сопку, скрылась в лесу. Лошади, покачивая головами, шли дружно. Вел обоз Прокопий Днепровский. Слегка сгорбленная широкая спина, размашистые шаги придавали его фигуре особую силу и уверенность. Изредка, поворачивая голову и не останавливаясь, он покрикивал на переднего коня:

– Ну ты, Бурка, шевелись!..

Властный окрик оживлял усталых лошадей.

Днепровский, прекрасный охотник и хороший следопыт, уже много лет был членом экспедиции. Еще в 1934 году, когда мы вели работу в Забайкалье, скромному, трудолюбивому колхознику из поселка Харагун понравилась экспедиционная жизнь. Он понял, что может принести пользу родине своими знаниями природы, и остался на долгие годы с нами. Многолетний опыт развил у Днепровского «шестое чувство», благодаря которому он никогда не плутал в тайге и в горах, не раз выручал нас из беды. В присутствии Прокопия все чувствовали себя как-то увереннее, тверже.

«Этот не сдаст! Этот выручит!..» – думали мы, глядя на него.

Сегодня первый день нашего путешествия. Настроение у всех приподнятое, как это всегда бывает у людей, отправляющихся в далекий, давно желанный путь. Остались позади сборы, хлопоты, друзья, театры, городская суета, а впереди лежали лесные дебри, дикие хребты Восточного Саяна, вершины которого уже вырисовывались на далеком горизонте. Там, в первобытной тайге, среди гор и малоизведанных рек, мы проведем за работой все лето.

Экспедиция состояла из тринадцати человек, различных по возрасту, характеру, силе, но все мы одинаково любили скитальческую жизнь и были связаны одной общей целью. Мы должны были проникнуть в центральную часть Восточного Саяна, считавшуюся тогда малоисследованной горной страной. Природа нагромоздила тысячи препятствий на пути человека, пытающегося проникнуть в этот сказочный, полный романтизма, край. Путь тогда преградили бурные порожистые реки, белогорья, заваленные руинами скал, чаща первобытного леса. Вот почему в центральную часть Восточного Саяна мало кто заглядывал из путешественников. Много смельчаков вернулось, не завершив маршрута, другие обошли стороной эту часть гор. Людям не суждено заглянуть и на минуту времени вперед. Мы не знали, какие удачи, какие разочарования ждут нас там, кто вернется и чьи могилы станут памятником человеческих дерзаний.

Имевшиеся до этого времени сведения, собранные геодезистами, географами, геологами и натуралистами, побывавшими в различных частях Восточного Саяна, не отличались ни полнотой, ни точностью, а в топографическом отношении эти горы представляли собою «белое пятно». Правда, на всю территорию имелась карта 1: 1 000 000 масштаба, но она была составлена больше по рассказам бывалых людей да охотников-соболятников, проникавших в самые отдаленные уголки гор. И только совсем незначительная часть, главны