Я верю в чудеса (сборник)

Евгения Кретова

Мы, взрослые, как только взрослыми становимся, перестаем верить в чудеса. Вот Деду Морозу к нам и не интересно приходить. Да и опасно: придёшь к нам, а мы еще полицию позовем. Но только вера в чудеса заставляет нас дышать и делать следующий шаг по едва заметной в потемках тропе. Тропе нашей жизни.

Евгения Кретова

Я верю в чудеса

(сборник)

Танго

Нежные ещё, ласковые лучи первого весеннего солнца касались её рук, оголенной шеи, порозовевших от беззаботного счастья щёк. В тёмных волосах, прямых и длинных, словно русалочьих, играли золотисто-розовые блики. Она медленно кружилась, закрыв глаза и впитывая в себя тепло, по которому так соскучилась в эту пасмурную и холодную зиму. За плечами – преддипломная практика, дипломный проект, часы в пыльных залах библиотек, нервные перешёптывания родителей. Впереди – шаг в неизвестность.

Сейчас – короткий миг, принадлежащий только ей.

Тревожная мелодия «Кумпарситы»[1 - Кумпарсита – (исп. La Cumparsita) – танго, одно из самых известных произведений этого жанра, автор – Херардо Эрнан Матос Родригес, написал его в 1914 году, будучи студентом, как марш, посвященный студенческой «кумпарсе» (cumparsa) – группе, в которой в то время состоял автор: отсюда-то позднее и возникло название танго.] вывела её из равновесия: на экране светилась аватарка улыбающейся мамы.

– Алло, – отозвалась, скрывая вздох. Всё, веселью конец.

– Стеша, где ты так долго? – требовательный, чуть капризный голос. Мама никогда не работала, создавая уют, обустраивая быт своему мужу и Стешиному отцу, видному адвокату, профессору кафедры гражданско-правовых дисциплин престижного московского вуза, автору бесчисленного количества работ в области сравнительного правоведения. Наверно, только руководя жизнью такого человека, как её отец, можно увериться в собственной божественной непогрешимости.

– Я иду, мам. Только из университета вышла. Марго дипломную приняла, на этот раз без замечаний, – Марго – Маргарита Николаевна Зильбер – её научный руководитель, женщина сложная, болезненно реагирующая на знаменитого отца своей подопечной, несколько раз заставляла переписывать дипломный проект, требуя всё более глубокого анализа.

Мать фыркнула в трубке:

– Да кто бы сомневался… Слушай, захвати в супермаркете сыр вкусненький. Ну, ты знаешь, какой мне нравятся. И не задерживайся. В семнадцать сорок пять чтоб дома была. Тебе ещё надо переодеться к ужину.

Всё ясно. «Переодеться к ужину» могло означать только одно – сегодняшний семейный ужин наверняка не будет тихим.

Стеша послушно слушала материнские указания, неохотно перешагивая через тёмные, покрытые тонкой ледяной крошкой лужи. Взгляд блуждал и неожиданно упёрся в светлые глаза с искринкой. Они смотрели на неё, как на старую знакомую, и улыбались. Будто знали о ней больше, чем может знать прохожий. Высокий худощавый парень в тёмной военной форме сидел на скамейке в парке и улыбался ей, пряча на дне серых глаз ватагу чертенят.

Стеша смутилась и ускорила шаг.

* * *

Конечно, она не ошиблась.

Конечно, её подозрениям было суждено сбыться.

Дома затевался грандиозный «сейшен». Начищен и выставлен хрусталь. Расправлены складки тяжёлых штор в гостиной. Начищен паркет.

На маме – элегантные узкие светло-бежевые брюки и свободная блуза навыпуск, крохотный кулон с изумрудом искрится на изящной шее. Золотистые волосы нарочито небрежно завиты и подобраны, оголив бархатистую кожу. Татьяна Николаевна в свои пятьдесят с небольшим могла дать фору многим двадцатилетним красавицам: стройная, ухоженная, уверенная в себе. На её фоне Стеша выглядела неоперившимся утенком.

– Ого, – протянула девушка, вручая матери полиэтиленовый пакет из супермаркета и сбрасывая с плеча сумку. – Это такой у нас семейный ужин?

– Приходится заботиться о счастье собственной дочери вот этими самыми, уставшими от семейных хлопот, руками, – мать театрально возвела ладони к потолку и закатила глаза.

Стеша тяжело вздохнула, прячась за дверью собственной комнаты: ясно, Олега позвали.

Олег Савельев – потенциальный жених. В последнее время он стал всё чаще приглашаться в дом,