Сорок апрельских дней
Осколок Ветра
Два мира.Мир дня, где случается победить ягуара и парить над землёй, растворившись в дуновении весеннего ветра.Мир ночи, где в сновидениях можно встретить девчонку мечты и обокрасть могущественную корпорацию.Какой из миров настоящий?
Использована обложка https://pixabay.com/ru/photos/одуванчик-зонтик-летающий-удар-4186350/ (https://pixabay.com/ru/photos/%D0%BE%D0%B4%D1%83%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D1%87%D0%B8%D0%BA-%D0%B7%D0%BE%D0%BD%D1%82%D0%B8%D0%BA-%D0%BB%D0%B5%D1%82%D0%B0%D1%8E%D1%89%D0%B8%D0%B9-%D1%83%D0%B4%D0%B0%D1%80-4186350/) по лицензии Pixabay
Фаза первая: «Зеркало»
День 1. «Станция»
«Куда бы ты ни шёл – ты уже там»
Джон Кабат-Зинн
Котёнок выпускает когти, и они впиваются в руку. От девчонки исходит запах кислятины… И воздух уже не прозрачен, он тоже воняет. В небе клубятся зловещие чёрные тучи. Тихо шурша, оседает тяжёлая пыль.
Стараюсь не думать о том, сколько в этих острых крупинках активных частиц. Дозиметр я отключил. Теперь на дисплее щёлкают цифры – расстояние до входа: 1543, 1542, 154…
Неожиданно я понимаю, что не только не устаю, но шагать становится легче.
Девчонка! Она опирается на меня меньше и меньше.
Будто услышав мысли, она отстраняется:
– Кирилл! Я дальше сама. Мне уже лучше, только кружится голова.
Я осторожно её отпускаю и стою рядом, пока она делает первые самостоятельные шаги.
– Кирилл, всё нормально, пошли!
На всякий случай, беру её руку.
Какая горячая!
Под ногами хрустит белёсая пыль, вдалеке полыхают зарницы, и до ушей доносится рокот.
Грохочет всё ближе. Молнии режут небо на части, бьют в деревья и скалы.
В пыль падают первые капли. Следующие плюхаются на нас – огромные и тяжёлые. По лицам течёт чёрная маслянистая жидкость, на дождевую воду похожая меньше всего.
Когда дозиметр выключен, жить не так страшно. Поглощённую дозу посмотрим потом…
Ни светло, ни темно – словно обычный пасмурный день. Лес покрыт пеплом, слетающим вниз при малейшем дуновении.
Первым делом смотрю на дозиметр.
15 Грей!
В носу щекочет, и на дисплей капают алые капли.
– Кир… У меня кровь…
Я оборачиваюсь. Сзади стоит перепуганная девчонка.
Что у неё с лицом! Опухло оно не от сна!
– Вот… – она показывает на промокшие шорты. На ноги, залитые кровью.
– Снимай!
– Нет, ты чего! – девчонка стоит, покраснев и насупившись. Смотрит, как на врага. И я понимаю: она не ошибается, это я во всём виноват…
Кир содрогнулся и распахнул глаза. Он сидел, свесив ноги, на арке. От нижней губы до штанины тянулась нитка слюны.
«Снова дурацкие сны!»
Кир вытер рот рукавом и угрюмо уставился вдаль.
В тёплом весеннем воздухе разлилось благоухание цветущей степи. К берегу медленно катились тяжёлые волны. Внизу, под обрывом, шумел прибой.
Раньше Кир приходил на Станцию Гипермаяка каждый день: встретить рассвет, проводить закат. Изредка – днём, после обеда.
В последнее время, он просто не уходил.
Гипермаяки моментально перемещали корабли на тысячи световых лет и обеспечивали такую же быструю связь. Помогали кораблям, использующим для полёта двигатель искривления, ориентироваться в пространстве. Но главное, Гипермаяки, а точнее – сеть их нейрокомпьютеров, непостижимым образом связанных между собой, были той силой, что контролировала Галактику.
На Земле руководить было некем: по официальной статистике, население планеты состояло из Кирилла и его отца. Человечество давно переселилось в другие части Млечного Пути, а Земля стала опорным пунктом в сети контроля повстанцев, да циклопическим экспонатом. Раз в несколько лет прилетала экскурсионная группа: взглянуть на радиоактивные пустыни, руины городов, заваленные мусором берега – и поскорее убраться назад.
К тому же, подчинить мальчишку Маяк бы не смог – нейрочип имплантировали только на совершеннолетие, и для такой операции нужно было сначала убраться с Земли.
Маяк был не нужен, и Станция превратилась бы в бесформенное нагромождение бетона, ржавого металла и рассыпающегося под неумолимым южным солнцем белого пластика – умей Маяки умирать.
Кир закинул ноги обратно и осторожно поднялся. Сегодня форма арки была неплохой. Выпадали дни, ког