Вечный отпуск

Олаф Янг

В моих руках дневник. Я писал его в надежде сохранить целостность разума, пока досадное "Я" разрушалось под прессом обстоятельств, созданных непонятными для меня силами. Годами учился и жил среди духов, развивая палитру ощущений. Я бы не назвал мою жизнь приключениями, сюжет скорее похож на математический просчет в магическом мире. Нуждаясь в отмщении и жажде вернуть её, как в воде нуждается пилигрим пустыни, я совершил нечто, о чем написал в этом дневнике.Содержит нецензурную брань.

Олаф Янг.

День 1.

Меня начинает одолевать паническая атака. Пульс повышается, чувствую, как сердце барабанит, разум перегрелся и остановился. Мышцы сковало оцепенение. Жуткая боль пронзила тело, пульсирующая и беспощадная, приступ не останавливается.

– Привет, я рад видеть тебя в моей симуляции, написал этот мирок специально для тебя. Ты не сможешь выйти, пока не получишь свой урок, мне решать, когда ты будешь готов покинуть это место, – я не видел своего собеседника, так как, не мог повернуть головы мучаясь от приступа паралича.

– Забудешь мои слова через двадцать минут. Твоя жизнь станет очень медленной, как процесс формирования планет. Наверное, хочешь знать, почему ты здесь?

– Ум м м , – я не смог выговорить ни одного слова. Младенческие звуки, исходившие от мен, были тому доказательством.

– Если так ставишь вопрос, то, разбирайся сам, ты мне не очень нравишься. Повезло же, что я гуманист. Живи.

– С у ааа, – «сука», я хотел ударить звучащий голос своим словом, но, опять не вышло.

– Рассказать историю? – сухо протянул мой собеседник, – молчун, можешь не отвечать. Слушай.

– Я рос далеко. Тёплый и сухой климат, домик на отшибе города. Ароматы реки и зеленых листьев берез, мы со старшим братом любили гулять у вдоль берега. У меня славный брат. Мы разжигали костер и Даймон, так его звали, рассказывал жуткие истории о космосе, о норах в темноте. По его словам, если заползешь в такое отверстие в ткани бытия, выползешь в другом конце Вселенной. Он спросил меня, хочешь в норку? Я сказал да. Мне было десять, и я весело летел с двухметрового обрыва в реку. Хорошо, что я умел плавать, но мой чокнутый братец умел топить. Асфиксия друг, это самый универсальный страх для всего человечества. Он меня пожалел, вытащил из воды и усадил греться у костра. Помню, как болела голова в тот момент, стук зубов, невыносимо громко отдавался в мозгу. Братец спросил: «Видел нору? Естественно я ничего не видел. Ему это не понравилось, перфекционист, он всё доделывает до конца… Хочешь знать что было дальше?

Я молчал, уже не мог говорить.

– Скучно с тобой сегодня. Отдохни тут, наберись ума, не спеши. Придется немного откорректировать твою память, потом восстановлю всё в исходное состояние…наверное. Бывай, друг.

Пришел в себя. Что за место – непонятно, с памятью – всё мутно. Двухэтажный деревянный дом. Стиль напоминает славянский. Большой двор, преимущественно сад, вижу, что яблони преобладают в процентном соотношении к другим деревьям. Дышать могу, грудная клетка отлично себя чувствует на вдохе и слегка побаливает на выдохе. Ничего, не могу вспомнить. Нужно уходить. Не могу сделать шаг за территорию. Что со мной?

День 2.

Начал дневник в надежде сохранить целостность личности, а сейчас задумался, в этом ли причина? Проведя день в полном уединении, осознал, как четверть века бежал от окружения к одиночеству. А потом, возвращался обратно. Мне нужно готовить свою сцену, чтобы удивлять разумных существ, обретая с ними связь.

День 4.

Киты прекрасные существу. Знаешь? Мне снился сон. История о Брэдли Китобое. Он мужественно шел по морю, с желанием настигнуть добычу. Нужны были деньги, его красавица жена, родила ему дочь. Нужно было взрослеть. Так он попал в команду Ронигера Рэфта. Морской волк, отмороженный, так говорили люди, после общения с ним и водили пальцем у виска. Рэфт чуял, где они, будто слышал их голоса из тишины. Другие охотники называли его Кракеном. Ни один кит не смог унести плавники от него. Все мертвы.

Брэдли Китобой плавал с ним десять лет, пока не поднял бунт, оставив Ронигера Рэфта на дне морском, забрав себе корабл