Целия Конкордия – последняя римская весталка

Айдас Сабаляускас

Повесть о последней великой весталке Рима – жрице Храма Богини Весты.Драма, не ставшая ни трагедией, ни комедией, ни даже трагикомедией.

Вечный огонь. Предощущения

Пока бодро устремляются вверх язычки Вестового пламени, жив Древний Рим.

…Святилище Весты, римской Богини очага и огня, и примыкающий к нему Атриум-Дом весталок уже не первый год излучали виртуальное пламя проклятия. Впрочем, внутри самого Храма вовсю продолжало полыхать реальное: испокон веков повелось, что нельзя ему угасать, кроме как один раз за двенадцать месяцев. Только в день наступления Нового года (первого марта по древнеримскому, а затем и по юлианскому календарю) огонь рукотворно гасился, чтобы тут же… «нерукотворно» возгореться: или трением палочек друг о дружку, или с помощью линзы, собирающей солнечные лучи с одной стороны и фокусирующей их в конкретной точке по другую. Или сам собой – так тоже постоянно бывало, если рядом не стояло свидетелей: благодатный огонь способен и не на такое!

Во все остальные триста шестьдесят четыре или триста шестьдесят пять дней в году потеря бдительности грозила дежурным весталкам нещадным лупцеванием. Розги, кнуты и плети всегда были наготове, хотя с тех пор, как они в последний раз применялись, воды в Тибре утекло немало – не одну сотню Тирренских морей могло бы наполнить: то ли мир вступил на стезю совершенства и в нём искоренились все нарушения, то ли нравы, смягчившись, стали по-европейски толерантнее.

«Этот вечный огонь, нам завещанный одним, мы в груди храним», – такой мыслью всякий раз утешала себя и укрепляла свой дух великая весталка Целия Конкордия, монахиня и главная служительница кумирни Богини, когда её начинали обуревать сомнения, беспокойство или замешательство.

Прошло больше тысячи лет, как второй царь Рима Нума Помпилий, памятуя, что мать его предшественника, а заодно и основателя Вечного града Ромула была весталкой, вознёс культ Богини Весты на небывалую верхотуру, придав и её служительницам высочайший сакральный статус. Где теперь то золотое времечко? Нет нынче ни сакральности, ни статуса, лишь внешняя видимость осталась, а то и видимость к нулю сводится.

Огонь, однако, до сих пор горит. Взмывают к небу через отверстие в Храмовом куполе языки красно-жёлто-оранжевого пламени – значит, жив ещё Древний Рим! Жив, курилка!

От импульсов извне в душе и в сердце Конкордии также не первый год скребли кошки. Вакуумная пустота внутри всего существа не молодой уже, но и совсем не старой девы периодически и всё чаще распахивала свой зев, обнажая бездну, жаждущую корма и крови.

Великая весталка словно кожей осязала, что с каждым новым месяцем не только к Храму Богини, но и ко всему римскому Форуму, к Пантеону, к прочим отеческим святыням и могилам, ко всей античности всё ближе и ближе придвигается гроза, насылаемая не самими Олимпийцами, не небесами, но задумками и руками человеческими. В общем, иноверцами, наплодившимися, как саранча, и набравшими силу в древней Римской державе. Однако поскольку верховное Божество – сам Юпитер! – этому не препятствовало, тучи, невидимые обычному человечьему глазу, продолжали наползать и сгущаться. Будто подготавливались, собирая всю мощь стихии в один кулак – долго запрягали, чтобы однажды быстро поехать. Или больно ударить.

Простое житейское разумение подсказывало великой весталке, что скоро, совсем скоро всё… нет, не начнётся – закончится, ибо началось ещё тогда, когда Конкордия на свет не уродилась. Как всё это произойдёт, Конкордия тоже себе представляла в картинках и красках, не в чёрно-белом цвете: гроза снесёт Храм и потушит вечное пламя Весты – настолько сильными будут порывы ветра, а потом из-под земли вырвется огонь и разгорится геена огненная, в которой погибнет, испепелившись, весь Рим и всё живое.

«Я не сдамся без боя!» – встряхнувшись и, будто в ответку, сжав кулачки, чтоб быстро поехать или больно ударить, подумала великая весталка: внутри себя она была смелой монахиней.

Из далёкого Константинополя, столицы Римской империи, шли между тем скверные вести: одна неприятней и ужасней друго