Красная Элла

Татьяна Лотос

Книга Татьяны Лотос «Красная Элла» – история о трагической любви студентов 1980-ых годов Эллы и Энрике. … Их миры непохожи и антагонистичны: Советы и Запад. Элла – комсомолка, коммунистка. «Красная». Элла учится в Партийном вузе в Москве. Энрике – студент Академии Искусств из Лиссабона. И между ними пропасть: разные языки, цвет кожи, идеалы. Глубокое чувство помогает молодым людям преодолеть многое на своём пути, примирить их взгляды, мировоззрение. Герои борются за свою любовь! Но сможет ли их любовь противостоять системе с ее классовой системой ценностей?

Глава первая

Май 1983 года в Москве выдался жарким. По ночам за окном нашей комнаты студенческого общежития в саду заливались соловьи, а днем зелёная лужайка перед общежитским корпусом «Г» была усеяна телами загорающих «иностранцев» – так мы, советские слушатели, называли всех ребят, которые приехали в наш вуз учиться из-за рубежа. Стоит уточнить: учиться, наверное, в отношении многих из них, громко сказано. Делегации демократической молодежи из многих стран мира на международном факультете нашего Партийного вуза менялись каждый год. Срок короткий, чтобы проникнуться идеями Маркса и Ленина. А уж выучить один из труднейших языков в мире…

Непосильный труд, например, для палестинца Зияда, которого прикрепили ко мне для обучения русскому языку.

Два месяца зубрёжки, а воз и ныне там: «Мой баба жибет Либане…». Ага! Мой папа живет в Ливане. Ску-у-учно! Как мне, так и Зияду. Палестинец – молодец, упрямо долбит: «Мой баба жибет Либане…». А его друзья-товарищи, между прочим, давно побросав уроки русского, не без успеха кадрят хорошеньких девчонок из числа иностранок.

По мне же лучше уроков с Зиядом задушевные разговоры с Мартином. Мартин – руководитель польской делегации. Знать, у нас одна славянская душа. Но сегодня что-то не ладится у нас беседа. Может быть, жара виновата?

– Мартин, я недавно в «Литературной газете» прочитала статью «Каков он, современный поляк?»[1 - Статья «Каков он, современный поляк?» – «Литературная газета», июль 1981 года.] – говорю я и отпиваю глоток кофе.

– Всем нужно всё про поляков знать, – недовольным тоном замечает Мартин.

Мы с Мартином встретились в буфете на первом этаже общежитского корпуса. Взяв по чашечке кофе и булочке с маком, сели напротив окна. Отсюда видна лужайка с загорающими – лежбище котиков, не иначе.

– Ха-ха… Тони в субботу зажег! – сказала я, переводя разговор на другую тему.

Мартин сосредоточенно жевал булку с маком и явно не намерен был продолжать разговор. «Ну и фиг с тобой! – подумала я. – Вот допью кофе и пойду быстрее в свою комнату, дабы полюбоваться на французские духи, которые только что купила в ГУМе».

«Мистер де Роша»… «Тайна Роша»… Дастиш. Мастиш. Фантастиш!

60 рубликов, между прочим… Любимые духи, читала где-то, Аллы Пугачевой, молодой певицы, пластинка которой стоит у меня на полке рядом с «Капиталом» Маркса на самом видном месте. «Арлекино, Арлекино, есть одна награда – смех, Арлекино, Арлекино… А-ха-ха-ха… О-хо-хо-хо…»[2 - Песня «Арлекино». Музыка Эмила Димитрова, стихи Бориса Баркова. Из репертуара Аллы Пугачевой (прим. авт.)] …

– Знаешь, Элла, у нас нет своих национальных героев, как у вас, – голос Мартина, полный трагических нот, отвлек меня от приятных мыслей о новых духах и песни, которую я стала напевать про себя. – Поэтому вся молодежь, как Тони, смотрит на Запад.

Мартин глубоко вздохнул и, бросив на меня короткий взгляд, вновь погрузился в свои мысли. Он, кажется, забыл даже о чашечке с горячим кофе, которую держал в руках.

«Мда-а, – хмыкнула я про себя, – ну вы даете, товарищи… Как же так? Без национальных героев?!» Но тут я вспомнила свою знакомую польку Барбару.

– Семь поляков в течение только ста лет стали нобелевскими лауреатами… – озвучила я слова, слышанные от нее неоднократно. – И это… не герои?! Да… Хотя бы возьмите Коперника… – Я стала судорожно вспоминать еще имена…

Мартин оторвался от своих мыслей и выразительно посмотрел на меня. Выдержав паузу, он тихонько произнёс:

– Элла, я имел в виду коммунистических героев. Таких, как ваш Павел Корчагин.

Я за