Парижский натюрморт

Алэн Акоб

История любви молодого эмигранта к загадочой девушке,оказавшейся в составе криминальной организации.

– Спасите! Спасите! Помогите! – доносилось из бутика. Двое полицейских, случайно оказавшихся в самом конце улицы, бросились бежать в его сторону, держа руки на кобуре с оружием. На полу сидел ювелир с пистолетом в руке, из его плеча текла кровь, он был бледен и слаб, рядом на коленях жена пыталась наложить что-то наподобие жгута, чтобы остановить кровотечение. Где-то вдали завыла протяжно сирена, полицейский по рации сообщал цвет, вид и направление скрывающейся машины.

Почти каждый раз, когда я мысленно возвращаюсь в то незабываемое для меня время, когда по воле судьбы наша встреча оказалась неизбежной, мне все-таки кажется, что все, что происходит в жизни, совсем не случайно, и скажу вам даже больше, есть какая-то закономерность во всем этом. Если где-то огромный дуб упал на капот машины, а не на кузов и вы остались живы, без сомнения, вам крупно повезло, но это абсолютно не значит, что выехали бы вы на три минуты позже или раньше, с вами ничего бы не произошло где-нибудь в другом месте. Все, что с нами случается, я бы не говорил, только к лучшему, а тем более к худшему, но то, что должно с нами приключиться, обязательно произойдет, хотим ли мы этого или нет.

Вообразите себе такую картину: вы живете в самом красивом городе мира, где любовь и романтика, изящество и роскошь, восторг и восхищение, а вы одиноки, безразличны к происходящему вокруг, не потому, что у вас скверный характер или вы человеконенавистник, поскольку в силу обстоятельств судьбе было угодно распорядиться не иначе, как закинув вас именно сюда. Представьте себе, что вас пригласили на праздник, а вы сидите с грустным лицом и не радуетесь, когда все вокруг пирует и поет, отталкивая своим видом еще больше от себя людей. Да, вы чужой на этом празднике.

Рыжее парижское солнышко, томно проснувшись на пушистой перине облаков от внезапно нагрянувшей ранней весны, игриво слепило глаза случайным прохожим, оно окончательно разбудило стаю сонных птиц, сидевших на ветках старого платана, одуревших от зимних холодов и теперь радостно чирикающих. Маленький скверик наполнился таким шумом и галдежом, что порой казалось, этому баловству не будет конца. Деревья уже начинали покрываться той ярко-зеленой листвой, которая впоследствии превратится в пышную шевелюру, придавая парижским улицам оттенок изысканности и шарма, делающий вечный город любви знаменитым на весь мир. В голове назойливо вертелась мелодия Азнавура "J'aime Paris au mois de mai", была весна, во всей своей ранней красоте и прелести. Воздух по утрам был свеж и все еще отдавал сыростью, но быстро прогревался к полудню на радость озабоченных повседневной работой в своих бюро беспечных парижанок. Голые плечи и легкая одежда почти не скрывали прекрасные девичьи формы от похотливых взглядов проходящих мимо мужчин, которые быстро растворялись в толпе неунывающих прохожих.

На скамейке под деревом сидел маленький старичок, то ли года его сделали маленьким, то ли жизнь. Он внимательно наблюдал за танцем городского голубя вокруг нахохлившейся самки. Урча, кружась и приседая, голубь подавал знаки бесконечной и страстной любви, которые должны были вдребезги разбить самое кокетливое голубиное сердце в мире. Но это была парижская голубка, повидавшая не одного кавалера на своем коротком веку, поэтому, бросив пару безразличных взглядов в сторону незадачливого ухажера, она неожиданно вспорхнула и резко улетела в направлении Люксорского обелиска. Эта маленькая трагикомедия оживила старичка, он сделал недоуменную физиономию и жирным голосом, что было немного странновато для его худоватой комплекции, строго спросил:

– Ну что, дружище, улетела от тебя твоя дама, эх ты, вот так вот, не умеешь ты ухаживать.

Голубь, наклонив голову чуть в сторону, внимательно слушал старика, но потом, либо поняв, что старик переходит все рамки приличия, то ли вспомнив что-то важное из голубиных дел, так же резко вспорхнул и улетел. Напротив парка, скрипя тормозами на всю улицу, остановился огромный автобус, украше