Мятеж
Анатолий Алексеевич Гусев
Корниловский "мятеж" – случайная провокация Керенского, которой воспользовались большевики.
Лишь два пути раскрыты для существ,
Застигнутых в капканах равновесья:
Путь мятежа и путь приспособленья.
Максимилиан Волошин.
В начале июля 1917 года было подавлено стихийно вспыхнувшее в Петрограде пробольшевистское восстание. Для большинства руководителей большевиков оно стало явной неожиданностью. Красногвардейские отряды обезоружены и разогнаны, большевицкие газеты закрыты, в Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов власть перешла в руки меньшевиков и эсеров. Руководители большевиков арестованы, и содержаться в Петропавловской крепости. Вождь большевиков – Ленин вместе со своим соратником Зиновьевым скрывается где-то от охранки Временного правительства. Большевики вынуждены перейти на нелегальное положение.
Александр Фёдорович Керенский, военный министр Временного правительства занял должность министра-председателя вместо ушедшего в отставку Георгия Львова, назначенного лично Николаем II после своего отречения.
В Таврическом дворце эсеро-меньшевистский Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов рабочих и солдатских депутатов назвал большевиков заблуждающимися, но честными борцами и попытки представить их вождя Владимира Ленина германским шпионом, а их всех обвинить в государственной измене, не более чем происки контрреволюции.
У большевиков остался ещё шанс, взять реванш.
Все эти события авторитета Временному правительству не прибавили, порядка по-прежнему не было, царила анархия и неразбериха. В стране требовалось навести порядок.
1
На вокзал города Могилёва, где в это время находилась Ставка Верховного Главнокомандующего генерала Алексея Алексеевича Брусилова, прибыл поезд министра-председателя и, одновременно, министра армии и флота Александра Фёдоровича Керенского. Прибыл для назначенного на этот день – 16 июля – совещания о выработке неотложных дел по армии. Совещание назначено на 15 часов, прибытие поезда было намечено на 14 часов 30 минут, но он прибыл на час раньше. К огромному неудовольствию министра-председателя его никто не встречал: ни сам генерал-адъютант Брусилов, ни, хотя бы, его начальник штаба генерал-лейтенант Лукомский.
Как раз в это время главнокомандующий слушал доклад своего начальника штаба о положении дел на фронтах. Узнав о прибытии Керенского, Брусилов решил не прерывать доклад Лукомского, а послал своего генерала для поручений с извинениями и просьбой прибыть в Ставку в назначенное для совещания время.
Керенский высокий красивый брюнет с умными карими глазами и хищным орлиным носом, в своём обычном полувоенном френче с удивлением выслушал посланца от Брусилова. Потом началась истерика. Керенский размахивал руками, топал ногами, нервно бегал по вагону.
– Это возмутительно! – кричал он. – Что он себе позволяет! Так игнорировать главу правительства! Возможно ли было такое при царском режиме? Демократия демократией, но всему же должен быть свой предел, субординация, в конце концов!
Наконец, успокоившись, Александр Фёдорович опустился в кресло и обратился к своему шурину полковнику Барановскому:
– Владимир Львович, не сочтите за труд, сходите, пожалуйста, к генералу Брусилову и потребуйте от него немедленно явиться сюда для доклада.
Вскоре Алексей Алексеевич явился в вагон к Керенскому. Пожилого генерала молодой тридцати шестилетний министр-председатель встретил холодно. Он ни в чём не упрекнул Брусилова, спокойно сидел в кресле за столом и слушал его доклад. Время приближалось к четырём часам дня, а совещание было назначено на три часа, их ждали.
– Александр Фёдорович, – сказал Брусилов, – нас ждут. Не благоугодно ли будет Вам отложить совещание или поторопитесь ехать?
Керенский милостиво согласился.
В двухэтажном губернаторском доме, где располагалась Ставка, Брусилова и Керенского ждали: генералы Алексеев, Рузский, Лукомский, генерал-квартирмейстеры Ставки – Романовский и Плющик-Плющевский, главнокомандующий Северным фронтом генерал Клембовский и Западным фронтом генерал Деникин со своим начальником штаба генералом Марковым