Кукушкины слезки (Карловка – 2)

Спустя полтора года после событий, описанных в романе «Змеиный узел», следователь Андрей Иванович выходит из СИЗО «Матросская тишина». Его встречает бывший участковый Володя со своим братом Игорем. Они предлагают следователю вернуться в Карловку и завершить дело. Выкупив из психиатрической больницы Виталика, компания по полным смертельной опасности дорогам 90-х отправляется навстречу новым приключениям и старым тайнам…

Пролог

В кабинете сидели двое.

– Ух ты, не отчет, а прямо пердимонокль увлекательный…

– Простите, не понял…

– Я говорю, написано живенько так, прямо роман, хоть в «Уральский следопыт» посылай. Надо бы паренька, который отчет писал, наградить.

– Аналитика?

– Ну, понимаешь, да. Как там его зовут? – грузный седеющий мужчина прочитал приколотую к стопке печатных листов записку, – … Ааронович? Что за отчество такое?

– Аарона сын. Так чем наградить?

– Нет, – почесал седеющий затылок, – с таким отчеством перетопчется… Пущай вон романы пишет, в «Искатель»… Ну и что, понимаешь, там такое? – грузный седеющий мужчина потряс стопкой листов и уставился на собеседника.

– Борис Николаевич, мы сами толком не знаем, – серый, будто покрытый пылью, мужчина мелко закивал головой. – Все материалы были непосредственно у Грушко[1 - Ви?ктор Фёдорович Грушко? (10 июля, 1930, Таганрог – 20 ноября, 2001, Москва) – советский разведчик, генерал-полковник (13.04.1991), первый заместитель председателя КГБ СССР (29 января – 28 августа 1991). https://ru.wikipedia.org/wiki/Грушко,_Виктор_Фёдорович (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D1%80%D1%83%D1%88%D0%BA%D0%BE,_%D0%92%D0%B8%D0%BA%D1%82%D0%BE%D1%80_%D0%A4%D1%91%D0%B4%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87)]. После ареста они пропали.

– А где он сейчас?

– Дома, после «Матросской тишины» отдыхает.

– Мы пробовали с ним общаться, но на эту тему он отказывается говорить. Давить после двух инфарктов на него рискованно.

– Россиянин, – усмехнулся седеющий. – Почему нельзя просто послать туда людей?

– Мы пробовали, – человечек с противным звуком поскреб ногтем по столешнице. – Две группы. Первая бесследно пропала где-то в заповеднике, из второй уцелел один человек. Поломанные кости, повреждены внутренние органы, пробитое сучьями легкое – по его словам, на него упала сухая елка. Дополз до Карловки, отвезли в больницу. Прооперировали. Когда отошел от наркоза, то напал на приставленного для охраны милиционера, задушил. Вырвал ему и себе ногти.

– Какой ужас! А зачем?

– Сложил из них какую-то надпись. Вроде даты: 21.9.

– К-хм… К-хм, – звучно прочистил горло. – Однако… Какая херабора получается…

– Простите?

– Да нет, ничего, продолжайте.

– Иглой от капельницы распорол ему живот и повесился на вытащенных кишках.

– Какая гадость, – поморщился Борис Николаевич. – Ты так, понимаешь, мне весь аппетит отобьешь, а мне еще с документами работать.

– Виноват!

– Еще и это, – Борис Николаевич вытащил из бумаг фотографию.

На ней был скелет, прикрученный к раздвоенному дереву ржавой колючей проволокой. К грудине была приколочена табличка с полустершейся угловатой надписью: «Только сунься снова!»

– Единственный не засвеченный кадр на фотопленке. Разбитый фотоаппарат нашла поисковая группа.

– Это немец?

– Судя по каске, поясному ремню и футляру для противогаза это однозначно солдат вермахта.

– Однако… – почесал левую бровь. – И что ты предлагаешь?

– Взять этого ГБ-шника, Кравцова, который Самарский. Он сейчас под следствием в «Матросской тишине».

– Сурово, – усмехнулся грузный.

– Он на пару с этим местным кучу трупов навалил, а показания давать отказался. Мол, буду разговаривать только с Грушко. А тут как раз путч, то, се…

– Понятно. Кремень, а не россиянин. Точно говоришь. Дальше, – мужчина задумчиво почесал щеку, и стало видно, что на руке не хватало двух пальцев и фаланги третьего.

– Дальше этого Виталика из психушки достать.

– Парень – псих?

– После рассказов о говорящих мертвецах, пропавшем ТТ и ноже из сна, куда еще его могли отправить?

– Мертвец, ишь ты!

– Пистолет, который по его словам забрал мертвец, так и не нашли, – осторожно сказал невзр