Блуждающие огни. Ведьма из леса

Ксения Йора

Её история была подобна широкой реке, мерно несущей свои воды сквозь тысячелетия. Одиночество никогда не тяготило её, оно было основой её жизни. Что может изменить для такой, как она, небольшая задержка в пути? Она только окажет раненому необходимую помощь – из милосердия. Говорят, немало дев разумных и жалостливых попадались в подобную ловушку. Но она – дочь другого народа, не подверженного страстям, наделённого особой мудростью и способностью видеть будущее. И её соплеменники уже решили покинуть навсегда этот Мир, предоставив его страшной судьбе. Фотография, использованная в оформлении обложки, взята из личного архива автора.

просто когда ты долго жил один, 

часто потом непросто быть с кем-то рядом. 

ты посмотри на меня: я непобедим 

доводов чьих-то о совести мне не надо. 

я очень прост, я точен, я как часы 

распределяю время и планы, цели 

мне непривычно – как минимум то, что ты 

в быт мой врываешься, сродни какой метели…. 

да и чего ты хочешь? ведь этот склеп 

чувств и желаний еще-таки был заложен 

прежде чем даже – в него попал человек 

тот кто лишил меня веры, живьем снял кожу. 

я не боюсь. я, скажем так, титан. 

мне все равно – на числа, на сны, на слезы 

память моя, как будто подъёмный кран 

часто грозит швырнуть меня наземь. поздно. 

я научился /уже/ быть хитрей нее. 

просто не слышать, не знать, не помнить. 

только смешней всего, знаешь, что? 

сердце само решило тебя запомнить. 

26 апреля 2014 (Вишня Вечер)

Пролог:

Ветер нёс запах дыма, горечи, обречённости и тоски – всего того, что неизбежно сопутствует наступлению холодов и осени. Здесь, в двух переходах от Перевала, она начиналась стремительно: ещё вчера детвора с визгом и хохотом плескалась в речке и влюблённые назначали встречи под зловеще-кровавыми цветами саэхенны, а сегодня ледяное дыхание Севера забиралось под шерстяной плащ.

Солнце поднималось медленно. Бледно-золотые лучи сначала едва затрагивали тёмную кромку леса, превращая его в нечто ещё более зловещее, чем обычно; потом – растекались теплым янтарём по несохнущим лужам под ногами.

Два десятка грациозных, лёгких и стремительных, как птицы, коней неслись по старой дороге на восток – прямо навстречу наступающему дню.

Эрунну чуть приподнял голову – чтобы лучше было видно эту скачку, ведь ей, возможно, предстояло стать последним, что он вообще увидит в своей жизни. Что ж, это было вовсе неплохо: рассвет и безумный почти-полёт в неведомое – будто они не люди, а духи осени и просто заберут его с собою.

А, может быть, они были просто сном, нелепым бредом умирающего, потому что всё дальнейшее казалось совсем невозможным. Рассветные всадники остановились – напротив него, лежавшего в ворохе сухой листвы у обочины; двое даже спешились.

В глазах у Эрунну мутнело – он то видел всё ясно, то падал в яму тумана, он отчаянно боролся с подступающим забытьем, но – силы покидали его слишком быстро.

Поэтому когда один из незнакомцев опустился рядом с ним на колени и откинул капюшон открывая угасающему взгляду Эрунну самое прекрасное из виденных им когда-либо лиц, у него не осталось дыхания даже на стон…

– Лльэи, ты хорошо подумала?

– Да, отец.

Певучие мелодичные голоса журчали вокруг рекой, быстрой, ледяной и очень чистой горной речкой мчались по камням. Говорили на Древнем Наречии – чуть иначе, чем привык Эрунну, но разобрать смысл было всё же возможно.

– И ты не хочешь, чтобы я или кто-то из таримэ остался с тобой?

– Отчего же? Я только не согласна, чтобы ты кому-то приказывал это делать. Только если сами захотят.

– Тогда с тобой останусь я.

– Нет, отец. Ты нужен своему народу больше, чем сумасшедшей дочери, которая решила задержаться в потерявшем надежду мире.

– Но ведь не навсегда же мы расстаёмся, Лльэи?

– Я догоню вас. Как только больше не буду нужна ему – я вас догоню.

Ему снилось, что он блуждает в тёмном, незнакомом лесу. У него не было ни тёплой одежды, ни лошади – он метался между деревьев, пытаясь найти верную тропу, но исчезли все её следы. Он продирался сквозь бурелом, сквозь путаницу колючего кустарника, оставляя на нё