Терра- Инверсия

Александр Евгениевич Владыкин

Я хотел быть военным. С детства, сколько себя помню. Я мечтал о жизни, наполненной храбростью, в которой есть место подвигу и патриотизму. К сожалению, моя жизнь прошла иначе, не так, как я мечтал. Но войн, приключений и сражений хватило и на мою долю – в другом мире, с непостижимыми, неземными законами.

Глава 1

– Дядя, а кто такие волхвы?

– Боевые колдуны, Снегур. Вот, помнится мне, как ходили мы дружиной на турка…, если бы не боевые колдуны, то не разговаривали бы мы, сейчас, с тобою племяш.

Старый, обросший бородой, Вепрь начинал свой очередной рассказ – про далёкие земли, про сложные кровопролитные битвы, про богатырей, которые сейчас не родятся, а тех, кто пали, уже не поднять. Мы, детишками, сидели тихо на русской печи, боясь пропустить хоть одно слово, передвигаясь вместе с Вепрем по чужой степи, прячась в зарослях ковыля, переживая многочисленные битвы, страдая от «полученных ран». Мы, и засыпали под рассказы этого старого война, чтобы потом, проснувшись, переносить их в свои игры. Так, изо дня – в день, проходили наши тренировки, так ковался наш дух, прошло много времени, с той поры, но, я ещё помню рассказы старого Вепря.

– Интересно. Очень интересно. Но не правда. Сейчас у нас какой год? А вы пишите о России, периода турецкой кампании. Снегур…, прям янычар, какой-то?

– Да! Я Снегур, мой отец – Снегур, мой дед и прадед – Снегуры! Вам не нравится моя генетическая память?

Мужчина забрал свою рукопись. В моей памяти осталась только фамилия главного героя – Снегур.

***

Командир роты летел в первой «вертушке», вместе с основным составом подразделения армейской разведки. Ещё вчера я гулял по Твери, щеголяя новой армейской формой. Нашему выпуску не повезло – попасть в военную разведку, это равносильно тому, как встать с левой ноги. Я знал, что, после выпуска общевойскового училища, гибнет восемьдесят процентов молодых офицеров, в жерновах тайных операций. Из нашей группы, пятнадцать человек пополнили состав данного подразделения. Но, как говорится:

– Нет худа без добра! В разведке, среди личного состава, не было «дедовщины», не уставных взаимоотношений. Все были ровесники, никто не выделялся, особо. Мой взвод состоял из новоприбывших, на многих ребятах ещё было обмундирование, выданное им в «учебке». Ребята выглядели спортивно, все, пострижены «под ноль» – без татуировок и примет, бросающихся в глаза. Это было условием отбора. Я не успел ознакомиться с их личными делами. С корабля – на бал! Вечером прибыл на место службы, а утром – ознакомился с приказом, осмысливать который пришлось в вертушке.

– Командир взвода – лейтенант Снегур!

Я выслушал приказ на одном дыхании. Командир полка зачитал его на разводе; и наша рота, через пятнадцать минут, была на полевом аэродроме. Командир роты сам руководил загрузкой личного состава в вертолёты. Нашему взводу досталась машина под номером – два. Жирная двойка, нарисованная на кабине вертолёта, напоминала оценку в журнале, из школьной программы. Старшина незаметно перекрестился и сплюнул на землю, перед вертолётом. У этих старослужащих свои армейские мистические приметы. Все документы, обереги, даже нательные крестики были запрещены в нашем подразделении. Ничто не должно указывать на принадлежность наших войск. Мы никто, не откуда, и зовут нас – никак. Я присел возле прапорщика:

– Старшина! Вы давно в этом подразделении?

– Никак нет, господин лейтенант. Третий день, как перебросили с Дальнего Востока.

– Что ж, будем знакомится. Лейтенант Снегур.

Прапорщик понюхал воздух:

– Лавандой пахнет, и морем.

Он, кое-что успел выяснить за сутки.

– Здесь, командир, какая-то чертовщина творится! Этот район границы раньше считался одним из безопасных – вокруг непроходимые горы, никаких населённых пунктов. Здесь барса встретишь быстрее, чем человека. Курорт, а не место! До нашего прибытия, на побережье был развёрнут всего один батальон. Ребята несли боевое дежурство. Всё было так, без осложнений. Здесь, просто не было противника, желающих повторить подвиг Суворова не нашлось. Горы оставались надёжной защитой для наших солдат.

–