Темная аллея

Сергей Пичуричкин

И мы решили встретиться во сне. Назначили место встречи: старая улица одного городочка, в котором мы однажды остановились на ночь, проезжая по трассе Москва–Минск. Решили встретиться возле покосившегося забора около двух часов ночи. Точнее, около двух часов ночи наших спящих тел. Что же касается наших мозгов, то встретились засветло. И пошли гулять… Бродили, ощущали, глядели друг на друга, чувствовали, обменивались знаниями и чувствами, буйно разговаривали, так и не проронив ни слова… Когда я проснулся, за окном стоял полный день. С тех пор мы назначали свидания во снах чаще, чем просматривали почту в Интернете.

Мой город – Москва. Москва – прекрасная, шумная, величественная, известная всему миру. Двухэтажный же городок Озерный в Уральском регионе, то ли город, то ли поселок, расположенный между райцентром и центром областным, между полем с рекой и лесом с полянами, один из нескольких тысяч городов российских, отмеченных на картах с масштабом 1:100 000, а на картах с масштабом 1: 250 000 уже не отмеченный, – это ее город.

Меня зовут Сергей. Ее зовут Наташа. Мне двадцать семь. Ей – девятнадцать. У меня двое детей, чудесная, надежная жена, у нее Николай – молодой человек, месяц назад вернувшийся из армии, за которого она так и не вышла замуж, но с которого начался ее путь в теле женщины. У нее планы на жизнь. У меня – жизнь с планами. Ей многое интересно и много хочется. Мне все чаще бывает скучно, хочется сидеть дома перед телевизором и пить «Мартини». Как там у Бродского? «Теперь все чаще чувствую усталость, все реже говорю о ней теперь». Мне все чаще становится интересен исход футбольных матчей.

Как нас угораздило со всем этим встретиться на пересечении проезда Кирова и улицы Парковой июньским вечером в ее маленьком городке, мне до сих пор не совсем понятно, но я абсолютно уверен, что в этом, скорее, Божий промысел, чем происки Лукавого. Мне хочется так верить, значит, так и есть.

Ее голубой сарафан с глубоким вырезом на спине казался оторванным кусочком неба (так похожи они были цветом!), накинутым на сгусток моих желаний. Причем желания были какими-то давними, давно уже просочившимися сквозь плоть моего подсознания и затвердевшими янтарной смолой моих фантазий. Или это просто была хорошенькая молодая девушка, одетая в синий сарафан и пытавшаяся остановить машину. Янтарная девушка в синем шелковом небе…

«Ну вот, начинается», – констатировал мой мозг, едва эта девушка выплыла из-за угла буро-красного кирпичного дома и предстала моему взгляду, и мне пришлось тут же, возле красно-бурого кирпичного дома с номером 23, признаться, что не подойти к ней я не могу. Точнее, мне пришлось признаться, что именно к ней я шел последние полчаса, направлялся этим днем, стремился все дни моей жизни… «Как сперматозоид стремится стать человеком», – пошловато съюродствовал мой любимый мозг, наверное, для того, чтобы отвлечь меня от осознания, что я уже стою напротив нее… Кто бы мог подумать, что в тот самый миг, когда я подрулил к ней прямо вот так, без особой подготовки, со всего разворота, на той самой скорости, с которой шел, и почти подошел к ней, и почти спросил: «Не ловится?» – она повернулась ко мне и, оправляя неба левую лямку, удивленно так заметила: «Не ловится…»

Я улыбнулся. Улыбнулся известно чему. Она улыбнулась. Чему – неизвестно. Я улыбнулся еще раз. Я протянул вперед правую руку, ладонью вниз протянул, будто накрывал голову маленького мальчика.

– Сергей…

– Наташа, – ответила она и подсунула свою ладонь под мою. – Сережа?

– Сережа, – согласился я.

С водителем сошлись на пятидесяти рублях. С Наташей вышли из машины вместе. Машина уехала. Прошли несколько шагов. Дошли до колонки. Наташа остановилась, повернулась ко мне и, чуть подняв лицо, повторила вопрос, на который я не успел ответить в машине:

– Так когда ты уезжаешь домой?

– Через три дня.

– В четверг?

– В пятницу…

– Давай завтра встретимся. Сегодня я не могу.

– Обманешь.

– Как знаешь… В шесть вечера недалеко от Вечного огня, он у нас один в городе, справа стоят две сосны и две лавочки. На одной из них буду сидеть я.

– Об