Бестиарий Галуса

Сергей Анатольевич Кулаков

Монах Галус создает в скриптории монастыря описание животных и некоторых драгоценных камней, рассматривая – кроме прочих повадок и свойств – и с точки зрения душеполезности их существования.В написании книги выдержан стиль средневекового бестиария.

лет минуло с тех пор, как Господь избрал меня, дал мне силы и разумение трудиться на этом поприще.

По распоряжению настоятеля нашего, хранимого Господом монастыря, аббата Валфрида, я, смиренный монах Галус, занял должность хранителя библиотеки, после преждевременной смерти брата Аймара. Осматривая хранилище библиотеки вместе с юным братом Пирлином, которого мне удалось выпросить себе в помощники у строгого настоятеля, очень скоро я пришел к выводу, что смерть брата Аймара была не столь уж и преждевременна. Прежний хранитель библиотеки, более внимания уделял пополнению коллекции пустых бутылей, в которой, впрочем, как и в хранении манускриптов, не было никакого порядка.

Кроме меня и юного Пирлина, помогал нам брат Вальдес – помощник почившего брата Аймара: он был уже далеко не молод, довольно тучен и не менее своего объема ленив. Подозреваю, что в одном только он мог быть проворен – в распечатывании и употреблении содержимого бутылей вместе с прежним хранителем. Потому как, казалось невозможным, чтобы один человек, даже и вовсе испорченный грехом пьянства, мог выпить такое чудовищное количество вина. Однако, в отличие от его собутыльника, смерть долго ещё не наведывалась к брату Вальдесу, вероятно Господь наш настолько многотерпелив, что все это время ожидал от него раскаянья и оставление своего греха. Я не доверял брату Вальдесу никакой другой работы, кроме уборки в библиотеке и хранилище, и следил, чтобы он не отлынивал от своих обязанностей. Еще, я использовал его в качестве посыльного, пускай и не очень расторопного; он хорошо понимал, что к другой работе был совершенно не пригоден, и потому, с завидным смирением, выполнял, что ему велели, ведь это было намного проще иного монастырского труда, да еще и пагубное пристрастие его оставалось здесь, как бы, в тайне от остальной братии.

Первые несколько лет мы с братом Пирлином весьма потрудились, чтобы разобраться в рукотворном хаосе покойного брата Аймара, но, со временем и нашим вмешательством, беспорядок этот приобрел вид монастырской библиотеки, чему мы были весьма довольны.

В то время, пока мы трудились, восстанавливая утраченный порядок в библиотеке монастыря, скрипторий работал все так же: на моё освободившееся место, настоятель пригласил нового переписчика. А когда порядок в хранилище был окончательно восстановлен и, вместе с хаосом, библиотека избавилась от коллекции пустых бутылей, у меня появилось даже время для прежних занятий. Вот тогда мой верный помощник, брат Пирлин, высказал мысль, которая показалась мне весьма любопытной.

Он говорил о том, как много, за время нашей нелегкой работы, он видел рукописей и манускриптов о чудесных и даже волшебных животных, вряд ли когда– либо существовавших, но они, тем не менее, были описаны во всех подробностях. Однако, как же мало описано существ неизмысленных, которые действительно обитают в природе, и как было бы хорошо, если наряду с книгами о сказочных, придуманных человеческим воображением, существах, появились бы описания и животных не вымышленных. Я долго обдумывал это, даже беседовал с настоятелем Валфредом. Аббат удивился желанию моему, но пришел к мысли, что описать творения Господни – дело достойное христианина, и дал согласие. И вот, заручившись поддержкой и помощью брата Пирлина, я начал описывать существа, которые живут рядом с нами и о которых слышали мы довольно многое.

К удивлению моему и брат Вальдес, уже состарившийся, однако, не переставший упорствовать в грехе своем, так же проявил изрядный интерес, едва узнал о том, что мы затеяли. Он утверждал, что кое-что знает о таких животных, которых мы отродясь не видывали; при этом он ужасно выкатывал глаза, и многозначительно поднимал палец кверху, сотрясая им, как при воскресной проповеди делал брат Бернгард. Я говорил, едва сдерживая улыбку, что у нас с братом П