Посланница вечности

Лидия Луковцева

Эхо войны доносится к нам не только артефактами на полях сражений. Оно встречается в самых неожиданных местах. Например, в старых штольнях и карстовых пещерах под горой Басит-ола, где раньше располагался лагерь немецких военнопленных. Три жительницы поволжского Артюховска, больше не помышляя о поисках кладов, просто отправляются на экскурсию, но и тут сталкиваются с загадками человеческих судеб и тайной пропавшего эшелона с золотом. Это четвертая книга из серии о предприимчивых пенсионерках из глубинки, умеющих разворошить чужие секреты и помочь восстановить справедливость.

ЖИЛИ-БЫЛИ ДЕД ДА БАБА

Раз, два, три, четыре, пять,

Начинаем мы считать…

Отец погиб неожиданно, нелепо, трагически. Организация похорон полностью легла на плечи Дэна. Он территориально находился ближе всех членов их не слишком многочисленного, шебутного семейства. Да и кому ж, как не ему, единственному сыну, было заниматься этой горестной процедурой?

Отец с матерью разошлись, когда Дэну едва исполнилось три года. Со свекровью же у матери Дэна отношения сложились нормальные, и внучок больше времени проводил с бабой Томой и дедом Никитой, чем с родителями, устраивающими свою дальнейшую судьбу каждый по отдельности.

Вскоре мать вышла замуж за военного, помоталась с ним по гарнизонам из конца в конец по Союзу. Сейчас они с мужем мирно проживали свою заслуженную счастливую старость в Крыму, в собственном доме. Приезжать на похороны бывшего мужа мать не собиралась.

Тетка Галина, сестра отца, жила еще дальше, во Владивостоке. Возраст, букет болячек, дальность расстояния, финансовые проблемы – все до кучи. Их единственный сын находился в очередном плаваньи, бороздил океанские просторы где-то у берегов Африки.

Дядька Григорий, младший брат, доживал век в онкологическом хосписе в Подмосковье. Вообще-то он был Георгием, но с детства терпеть не мог, когда его кликали уменьшительным «Жорик», по артюховским канонам. Он называл свое сокращенное имя собачьей кличкой и еще в детстве переделал себя в Григория. Постепенно и всех приучил к тому, что он – Гришка. Все равно ведь начинается на «г»!

Почему-то баба Тома всем своим детям давала имена на букву «г». Может, это было следствием ее дружбы с казашкой Нургалым. В казахских и татарских семьях не редкость, когда имена всех детей начинаются на одну букву. Денис учился с Айратом, брат которого был Азаматом, а три сестры – Айнагуль, Айшой и Айнур.

Дружили Тома и Нургалым много лет, с детства – из одной деревни были. Смолоду разъехались, а сразу после войны опять там встретились, хоть и не надолго. У обеих война забрала мужей. Потом Тамара вернулась в Артюховск, а Нургалым-апа так всю жизнь и прожила в родном селе, с сыновьями и многочисленными внуками, и до самой смерти бабы Томы, бывая в Артюховске, подкидывала подруге то мешок их знаменитой розовой картошки, то половину туши барана.

Приезжала сначала с сыном, а потом уже и с подросшим внуком. Сын – Степан, внук – Ханнат. Ханнат Степанович, местная экзотика. Дэн все дивился: сын и внук – прокопченные, скуластые, узкоглазые степняки, а волосы у обоих светло-русые и глаза светлые. Разительный контраст! Внучок за лето выгорал до белобрысости. Муж русский был, скупо объяснила баба Тома как-то раз.

А когда Тамара умерла, Нургалым ездить перестала. Наверно, теперь тоже уже в живых нет. Сын и внук тем более не приезжали, кто они им, Докучаевы, в гости ездить. Родня великая!

Двоюродные братья Дэна, сыновья дяди Гриши, довольно успешные московские бизнесмены средней руки, обещали прибыть ко дню похорон. А пока сказали: Дэнчик, ты уж там покрутись сам, материальную поддержку мы окажем. Дэн и не роскошествовал со своей зарплатой, но и не последний кусок доедал. Однако решил, от близких родственников почему не принять помощь?

Отца зарезали собутыльники, вследствие празднования 8 Марта. Обнаружил тело сосед – пришел утром разжиться поллитрой самогона в долг, полечиться. Геннадий Николаевич иногда являл милость, не отказывал страждущему ближнему. Но обмана не прощал, динамить себя не позволял. Долги он не выбивал, а просто закрывал пр