Гранатовый браслет

Александр Иванович Куприн

Малая книга с историей

В 1910 году в Одессе Александр Куприн начал писать «один из самых благоуханных и томительных рассказов о любви», по словам Константина Паустовского.

На протяжении вот уже нескольких лет у княгини Веры Николаевны есть таинственный поклонник, чья преданная и безответная любовь стала притчей во языцех в семье Шеиных. В разгар Вериных именин ей приносят записку и браслет с алыми камнями. История с телеграфистом разворачивается вновь, чтобы закончиться теперь уже навсегда.

Александр Куприн

Гранатовый браслет

Серия «Малая книга с историей»

© М. А. Шестаков, иллюстрации, 2019

© АО «Издательский Дом Мещерякова», 2019

* * *

«Люди в наше время разучились любить»

L. van Beethoven. 2. Son. (op. 2, № 2).

    Largo Appassionato

I

В середине августа, перед рождением молодого месяца, вдруг наступили отвратительные погоды, какие так свойственны северному побережью Чёрного моря. То по целым суткам тяжело лежал над землёю и морем густой туман, и тогда огромная сирена на маяке ревела днём и ночью, точно бешеный бык. То с утра до утра шёл не переставая мелкий, как водяная пыль, дождик, превращавший глинистые дороги и тропинки в сплошную густую грязь, в которой увязали надолго возы и экипажи. То задувал с северо-запада, со стороны степи, свирепый ураган; от него верхушки деревьев раскачивались, пригибаясь и выпрямляясь, точно волны в бурю, гремели по ночам железные кровли дач, и казалось, будто кто-то бегает по ним в подкованных сапогах, вздрагивали оконные рамы, хлопали двери и дико завывало в печных трубах. Несколько рыбачьих баркасов заблудилось в море, а два и совсем не вернулись: только спустя неделю повыбрасывало трупы рыбаков в разных местах берега.

Обитатели пригородного морского курорта – большей частью греки и евреи, жизнелюбивые и мнительные, как все южане, – поспешно перебирались в город. По размякшему шоссе без конца тянулись ломовые дроги, перегруженные всяческими домашними вещами: тюфяками, диванами, сундуками, стульями, умывальниками, самоварами. Жалко, и грустно, и противно было глядеть сквозь мутную кисею дождя на этот жалкий скарб, казавшийся таким изношенным, грязным и нищенским; на горничных и кухарок, сидевших на верху воза на мокром брезенте с какими-то утюгами, жестянками и корзинками в руках; на запотевших, обессилевших лошадей, которые то и дело останавливались, дрожа коленями, дымясь и часто нося боками; на сипло ругавшихся дрогалей, закутанных от дождя в рогожи. Ещё печальнее было видеть оставленные дачи с их внезапным простором, пустотой и оголённостью, с изуродованными клумбами, разбитыми стёклами, брошенными собаками и всяческим дачным сором из окурков, бумажек, черепков, коробочек и аптекарских пузырьков.

Но к началу сентября погода вдруг резко и совсем нежданно переменилась. Сразу наступили тихие безоблачные дни, такие ясные, солнечные и тёплые, каких не было даже в июле. На обсохших сжатых полях, на их колючей жёлтой щетине заблестела слюдяным блеском осенняя паутина. Успокоившиеся деревья бесшумно и покорно роняли жёлтые листья.

Княгиня Вера Николаевна Шеина, жена предводителя дворянства, не могла покинуть дачи, потому что в их городском доме ещё не покончили с ремонтом. И теперь она очень радовалась наступившим прелестным дням, тишине, уединению, чистому воздуху, щебетанью на телеграфных проволоках ласточек, сти

вшихся к отлёту, и ласковому солёному ветерку, слабо тянувшему с моря.

II

Кроме того, сегодня был день её именин – 17 сентября. По милым, отдалённым воспоминаниям детства она всегда любила этот день и всегда ожидала от него чего-то счастливо-чудесного. Муж, уезжая утром по спешным делам в город, положил ей на ночной столик футляр с прекрасными серьгами из грушевидных жемчужин, и этот подарок ещё больше веселил её.

Она была одна во всём доме. Её холостой брат Николай, товарищ прокурора, живший обыкновенно вместе с ними, также уехал в город, в суд. К обеду муж обещал привезти немногих и только самых близких знакомых. Хорошо выходило, что именины совпали с дачным временем. В городе пришлось бы тратиться на большой