Сабля и шашка

Всеволод Константинович Васильев-Воробьев

События и последствия революций и гражданской войны удалили из нашей истории имена многих достойных людей, особенно из числа тех, кто не участвовал в братоубийственных событиях. Данный рассказ основан на реконструкции судьбы офицера, эмигрировавшего сразу после ноябрьской революции, и рассказывает о событиях лета 1915 г., происходивших на Юго-Западном фронте. Автор, многие годы занимаясь историческими исследованиями и реконструкцией военных судеб, иногда вынужден довольствоваться и неофициальными сведениями, замещая ими отсутствующие послужные списки и наградные листы, чтобы сделать доступными неизвестных широкой публике героев.

Однажды ночью после безрезультатной вылазки по ближним вражеским тылам, князь (с которым мы волей случая делили походную палатку на двоих) предложил не мучиться бессонницей, а скоротать время до рассвета в беседе, в философских умозаключениях, как он выразился. Дело было летом 1915 года в расположении одного из полков Кавказской туземной конной дивизии (более известной в истории под названием "дикой", названием сиим ее "одарили" австрийцы, дико ее боявшиеся).

Князь был потомственный военный, природный Рюрикович! Не из главной ветви рода, из удельных, мелкопоместных, но чистокровный! Его предки воевали, защищая страну, минимум тысячелетие. Голубая кровь, белая кость, выше, благороднее и весомее его была только царская фамилия, да и то, как на нее еще посмотреть (первыми все-таки были Рюриковичи, а Романовы потом, и законность их воцарения достаточно спорна).

Князь окончил Пажеский корпус, офицерскую кавалерийскую школу и прослушал на правах вольного слушателя полный курс Академии Генерального штаба. Прямо скажем, нестандартно глубокое военное образование для того времени и той среды гвардейской кавалерии, где кроме Пажеского корпуса или Николаевского кавалерийского училища обычно вообще не учились и суть видели лишь в вине и красавицах, а не в тяготах службы. А тут профессиональный военный, интеллектуал, да еще какой! В русско-японскую войну 1904-1905гг. воевал во 2-м Дагестанском конном полку под началом хана Нахичеванского. Поэтому и сейчас выпросился из штаба кавалерийского корпуса в возрожденный 2-й Дагестанский в составе Туземной дивизии, хоть и в качестве прикомандированного, за должностным штатом.

Я с радостью ухватился за возможность пообщаться с интересным собеседником и подкрутил керосиновый фонарь поярче, чтобы видеть собеседника получше.

Князь вытащил откуда-то трофейную бутыль "Токайского" из отбитого неделю назад австрийского обоза и разлил ее сразу всю по кружкам.

–Не взыщите, поручик, закуски нет, а будить кого-то ради этого, совсем не хочется.

–Бог с Вами князь, нет нужды в этом, мне еще ужин "икается" после ночных "скачек".

– Ничего, привыкните. Человек ко всему привыкает, тем более на войне. Я вот раньше всегда долго засыпал, с детства причем. Всегда долго не мог угомониться, улечься, мешали любые звуки, нужна была абсолютная тишина на какое-то время. А сейчас? Да засыпаю где угодно, как угодно, лишь бы была возможность поспать. Хоть в седле, хоть на седле, хоть где, особенно хорошо на совещаниях спится, но тут бы начальству не попасть на глаза,– уже со смехом закончил князь… Итак, о чем бы нам пофилософствовать сегодня? Да вот хоть об этом – о главном оружии кавалериста, о сабле и шашке. Вы же, прошу прощения, всегда служили по кавалерии, поручик? Значит, опыт владения имеется?

– Так точно, Ваше сиятельство, только по армейской. В гвардию родословная не вывезла, – с сарказмом, не сдержавшись, уточнил я.

–Полноте, поручик, пустое! Давайте без сиятельств и без родословных! Мы на войне, пуля не спросит, чей герб древнее или чин выше. Итак, что скажете о своей "драгунке"?" Князь имел в виду нынешнее штатное холодное оружие русской кавалерии – офицерскую драгунскую шашку образца 1881/1909гг.

– Да оружие, как оружие, Хотя вспоминая кавалерийское училище (а я окончил Тверское) и нашего преподавателя по фехтованию, с удовольствием вспоминаю упражнения и с саблей образца 1841 года. В чем-то мне жаль, что мы перешли с с