Не губка, не мочалка
Александр Николаевич Лекомцев
Подавляющее большинство из нас мало интересуется тем, как, зачем и с каким настроением входят в интимные отношения с представителями противоположного пола, к примеру, самки из отряда прямокрылых или парнокопытных. Что говорить, у них там свой… коллектив. А вот люди, особенно, юные женщины – совсем другое дело. Это интересно, любопытно, весело… поучительно. Да ведь эротика – и обязательная часть нашей жизни. С этим не поспоришь.
Всё и везде, образно сказать, во всемирном сексуальном движении и деятельности, складывается по-разному. Не всё однозначно. Но никому из нас далеко за самыми различными примерами бегать не надо, подобно дворовым псам, старательно и задорно в динамике лающим на пьяного велосипедиста. В общем, примеров множество и они порой положительные, но зачастую и не совсем… Хотя понятия «хорошо» и «плохо», в какой-то степени, философские категории и трактуются по-разному. По этой причине не имеет смысла давать оценку всему происходящему и увиденному.
В данном случае речь идёт о миловидной черноглазой девочке-брюнеточке, девушке, молодой женщине Зинаиде Дробинок, из небольшого заштатного городка, которая с ранних лет начала безумно рано взрослеть. Если проще сказать, то она уже к четырнадцати годам или чуть раньше явственно начала ощущать, что между ног у неё постоянно что-то шевелится и, как бы, пытается вырваться на свободу. Любой ценой.
Вот она и решила при первой же возможности, при самом удобном случае дать своей неспокойной, постоянно возбуждённой и давно волосатой «птице» полную свободу. Да ведь и поведение её во всём и всюду положительных родителей тоже побуждало Зиночку к этому. Совсем юная девушка поняла, что папа с мамой часто говорят одно, а поступают совершенно по-иному. Это, как раз, её и устраивало и, как бы, оправдывало все её грядущие грехи перед обществом и, главным образом, будущим мужем или несколькими… в порядке строгой или не очень очередности.
Зине, в принципе, многое позволялось, потому что она была единственной дочкой молодых рядовых инженеров в местном леспромхозе, который занимался плановым уничтожением природных богатств в отдельно взятом районе страны, конкретно, вырубкой леса на благо иностранных и столичных олигархов России. В общем, как обычно, народное добро очередная группа двуногих шакалов с некоторой застенчивостью объявило своей частной собственностью. Странный, диковатый расклад. Но речь не про это, а про дела… амурные и стихийные.
Своего отца, Бориса Семёновича Дробинка, Зинуля частенько видела в обществе молодых тёток. Она даже однажды увидела, как её папа в городском сквере, самым настоящим образом, вступал в интимную связь с молодой и замужней соседкой Ноной. Та, сев на столик скамейку, сняла свои ажурные трусики, спрятала их в сумочку. Потом в игривом настроении широко расставила ноги. Тогда Зинулин папа, расстегнув штаны и вытащив на… свободу довольно увесистый коричневый и бугристый пенис, начал интенсивно, как возмужавший кролик, ритмично тыкать своим «инструментом» в довольно широкий и влажный «пролёт» соседки-шалуньи. Они с коротким перерывом сделали это ещё пару раз.
Разумеется, Зинулин папа и Нона были абсолютно уверены в том, что в тёмном, заросшим кустарником сквере на самом окраине двора их шалости, кроме бомжей и бичей никто не заметит, но просчитались. Зина, как раз, сидела почти на противоположной скамейке, и с частым биением сердца наблюдала за происходящим, как заворожённая. Плавки её мгновенно стали мокрыми… Чего уж там. Поцеловав Нону, Борис Семёнович, направился домой. Через пять минут и Нона вошла в это же здание, но только в соседний подъезд. Всё, как говорится, шито-крыто. Комар носа не подточит.
Ну. Папа, ну, молодец! А как же её мама, Алла Генриховна? Аналогично.
Как-то в гости из большого города в их маленький приехала Зинулина бабушка, мама Аллы Генриховны. Когда Борис Семёнович, на выходные дни, отправился на рыбалку (или, неизвестно куда), мама и бабушка озабоченной в сексуальном плане девочки завели на кухне друг с другом откровенный, взрослый разговор. А Зина сидела в коридоре, по