В бой идут… Книга первая

Сергей Волчок

Лучшие мечи дома престарелых или что случится, если в дивный виртуальный мир запустить наследие старого режима.

Зачин

Рослый, прямо-таки огромный облизьян выскочил из-за угла и, крикнув что-то обидное, запустил в мою сторону не камнем даже – каким-то обломком скалы. Одним прыжком я ушел с линии огня и, перекатившись по полу, прижался к стенке пещеры. Ничего себе заявочки! Да если бы эта образина попала, я бы гарантированно на тот свет отправился. И это вы называете «тихой, спокойной и наполненной заботой старостью»? Интересно, что мне вдруг этот рекламный проспект вспомнился? Ну да, с него же все и началось.

– Медицина где? – слева истошно орал Митрич, ни на секунду не прекращая шквального огня. – Семеновна, мать твоя женщина, хиль[1 - Хил (от английского heal) на игровом жаргоне – лечение персонажа в игре, как правило, во время или после боя.] скорее! Я сам не отлечусь, не мальчик, чай! Мне уже, слава богу, за восемьдесят!

Но тут из-за угла выскочили еще два облизьяна и помирающий древний старец, мгновенно вскинув оружие, двумя точными выстрелами отправил обоих атакующих к праотцам.

– Семеновна!!! Да где эта бабка?! – не унимался Митрич.

Да уж, на дом престарелых это мало похоже, – утвердился я во мнении, наблюдая, как короткими перебежками передвигается по пещере Семеновна, виртуозно матерясь и умело пригибаясь под огнем. А ведь еще месяц назад, как говорится, ничего не предвещало…

Глава 1

– Ну вот и все, Дмитрий Валентинович, вот и кончилась твоя жизнь – думал я, трясясь в такси на проселочной дороге. – Жизнь кончилась, началось доживание.

Таксист сквозь зубы что-то бурчал про подвеску, обруливая по обочине очередную циклопических размеров лужу. Я молча глядел в окно на моросящий дождь, поддерживать разговор не было ни сил, ни желания. Все решено, все сделано, пути назад нет.

Весь мой нехитрый скарб трясется в чемодане в багажнике, с собой только лекарства, документы, и немного наличных денег. Содержимое нагрудного кармана да чемодан – вот и все, что осталось у меня от прежней жизни. Что смог из вещей – продал, оставшийся хлам был отдан на разграбление таджику-дворнику Мише, и тот, чрезвычайно довольный таким положением дел, стахановскими темпами освободил бывшую мою квартиру от мебели и вещей.

Даже если захочешь – уже не переиграешь. Мосты сожжены, договор подписан. Теперь АО «Фортинбрас» обязуется в обмен на мои скромные квадратные метры в спальном районе обеспечить мне пожизненное комфортное доживание в своем доме престарелых. С овсяными кашками по утрам, врачебным присмотром, и компанией таких же, как я, старых пеньков.

Последнее обстоятельство и стало решающим. Обслуживать себя, несмотря на 73 года, я был еще вполне в состоянии, хотя с каждым годом это и становилось все проблемнее. Но я не жаловался – прожив практически всю свою жизнь одиноким холостяком, все эти готовки-уборки я делал на автомате, как робот, выполняющий давно запрограммированные действия.

Одиночество – вот что достало меня до зубовного скрежета. Пенсионер, особенно пенсионер без семьи в сегодняшнем мире обречен на тотальное, полное и беспросветное одиночество. Моя жизнь в последние годы практически ничем не отличалась от злоключений несчастного Робинзона Крузо. Я, собственно, и был Робинзоном, только проживающим не на острове, а в многолюдном городе. И оттого, что моя робинзонада протекала среди огромного людского столпотворения, она была особенно тягостной.

Посудите сами: семьи у меня почитай что никогда не было, с немногочисленными дальними родственниками отношений я никогда не поддерживал, а всех своих друзей уже проводил туда, куда скоро отправлюсь сам. Мужики в России долго не живут, не случайно средняя продолжительность жизни у нашего брата практически совпадает с пенсионным возрастом, это я что-то задержался на этом свете. А с кем еще общаться? Соседи по лестничной клетке, столкнувшись в коридоре, в лучшем случае буркали под нос «Дрась» и торопливо отщелкивались от меня стальными дверями. Даже с пережившими мужей бабками-ровесницами не поговоришь – старушки перестали выходить во двор