Настроения. Роман-драма
Анна Андреевна Гуенкова
Я верю, что не все люди опустошены. Есть ещё те, кто духовно развивается, анализирует себя, свою жизнь. Но, есть и чума века – панические атаки плюс бездушие, которые иссушают человека. Как преодолеть свои страхи и пройти свой путь в счастье, читайте в моём романе "Настроения".Содержит нецензурную брань.
Пролог
Со мной произошло что-то опасно-сложное… Некоторые называют это – откровением, другие – сверхъестественным. Мои видения убивали меня, я тяжело искал выход и хоть какое-нибудь объяснение происходящему. Кое-что понять удалось, и накопить силы – тоже. Борьба с чем-то особенным – моя духовная задача.
Всё началось в 2008-ом году, я вёл долгие записи событий сбивавших меня с толку, вдохновляющих, но утомляющих. Записи пришлось прервать на пять лет. Даже не спрашивайте, почему. Я выжил и продолжу свои исследования. Всё, что успел записать, удалось сберечь. Это вначале может показаться путаницей психически больного, но если кто-нибудь дойдёт по моим откровениям до финала, спасёт свою душу. И чем больше будет спасённых, тем чище станет в каждой из реальностей. Пусть и до умопомрачения, но, в бой!
Глава 1
ЭТОТ МИР БЕЗУДЕРЖНО ПАТЛАТ
Сознание: Закрытие/Обновление.
Фаза: Выплеск тёмного.
Сеанс: 87. Экспериментальное состояние:
Этот мир безудержно патлат! Сознание изодрано… Презираю свет! Мне противна его мёрзлая безразличность ко мне. Я один. Мир – многолюден. Ненавижу его за это! За то, что без него бы я б давно стал мертвецом. Почему всё так? Я без мира никто, а мир без меня остаётся миром… Вселенная вертится, а я остаюсь там же – в своём коробке, нет – в коробочке. Сейчас абсурдность моих мыслей достигла предела… Невозможно угомониться! Бью ногами в стены, крушу своё убежище! Нет – свою тюрьму, а точнее – добровольную камеру заключения… Сумасшествие! Чая, крепкого чая с лимоном, срочно!!
… Меня раздражает свист этого маленького металлического предмета с пластмассовой ручкой! Чёрт! Схожу с ума… Лучше бы стать этим куском чёрной пластмассовой дуги и расплавиться от собственного гнева! Я упрекаю этот мир в его неизбежности. В его постоянстве. А смерть, что для мира смерть? Он не знаком с ней. Эта гнетущая человека гадина ни разу не заставляла мир умирать! Только нас, одних нас – настигает, не оставляя права на вечное дыханье. А мир жив. Он лишь наблюдатель за нашей смертью. За такой же невыносимо горячей, как только что закипевший чай. Я пью его назло, обжигаю горло раскаленной лавой кипятка… Я горю изнутри, горю – от безысходности! В этот момент я почувствовал себя стоиком, похожим на Кафку, заранее знающим, что битву свою он продул, а может даже переиграл…
Худший конец – стать иконой чёрного юмора. Сразу представляется старый деревянный серый дом – заброшенный и душный. Он пуст, как я. Он нем, как я. Он наедине с собой, это угнетает ещё сильней, это то и есть самое ужасное. Я уже начинаю тихо усмехаться сам над собой, глядя в пыльное зеркало…
В комнате так темно, что не видно тени. Лучше было бы не видно отражения. Моя преисподняя – в моей несуразной душе. Мой путь – в одиночестве. Мой страх – это я сам. Апокалипсис – это я. Ходячая, ненавистная ко всему живому – катастрофа.
Бьюсь головой об стену, ловлю адреналин безумия, психоза! Боюсь жить дальше. И мне ничего не остаётся, кроме как цедить свой чай и осознавать – какой же я ширпотреб. Бесконечное самоугнетение. Может выброситься из этого мира одним лёгким прыжком? Представьте себе такую картину:
Досчитал до двенадцати…
Выбросил лишние мысли из подсознания.
Забрался на крышу, забыл про сомнения!
Сравнялся с линией дождя и превратился:
в бунт – откровенных сердец,
в звук – плачущих нимф,
в кнут – злого вождя,
так было нужно.
Всё просто:
каждый из нас
подспудно простужен.
Но, это не кашель, не насморк –
БОЛЬ: фиолетовый сон – насмерть!
Где были лишь дождь и он.…
О чём это я? Стоп. Так и свихнуться недолго. Какая-то несуразица в голове вертится… Мир во мне и я в мире. В мире – я, во мне – мир…
«О как сердце моё тоскует! Не смертельного ль часа жду?» – Вы, Анна Андреевна, однажды, вопрошали так… Как