Легендарный

Максим Сергеевич Бондарчук

Они встретились очень давно, в сиб-группе из двадцати человек, пережить которую удалось далеко не всем. Спустя годы судьба свела их вновь, но уже по разные стороны баррикад, воюющих за тех, кого когда-то считали заклятыми врагами.Содержит нецензурную брань.

Иногда бывают моменты, когда хочется побыть одному.

Забыть о насущном, подумать над тем, что произошло и как это повлияло на твою жизнь. Раньше у меня всегда на это не хватало времени. Теперь же, когда времени осталось совсем чуть-чуть, я вдруг осознал, что именно сейчас мне хочется выкроить эти несколько минут и в полной тишине, которой здесь так не хватало, просто подумать.

Смерть!

Смерть!

Смерть!

Они опять разбушевались. Кровожадные ублюдки. Сборище немытых каторжников, лишенных свободы до скончания времен, они как стервятники, чувствовали скорую схватку и труп, на который были готовы наброситься прямо сейчас.

Через маленькое каменное окошко, забитое вдоль и поперек металлическими прутьями, я видел, как поднимались и падали многие из тех, кому в определенный момент не повезло попасть в это место. Они поднимались и падали, поднимались и падали. И кровь лилась из их ран, и тела изнеможенно тряслись под ударами вражеских кулаков, бессильно пытаясь защититься. А потом тишина. Мертвая, как будто сошедшая откуда-то сверху, окутывала всех нас, железными тисками приковывая к месту. Спустя секунду зрители взрывались криком ликования и вываливались на поле, чтобы растерзать бедолагу, быть может еще живого и дышащего, но уже не способного отбиться от изголодавшихся до крови людей.

В камере почти всегда было прохладно несмотря на то, что снаружи царил настоящий ад. Каменные стены иногда покрывались конденсатом. Стекая по поверхности, маленькие струйки воды собирались в небольшой выбоине в углу, выколоченной прежними заключенными, откуда потом ее можно было пить. Слегка теплая, с металлическим привкусом и отдававшей неприятным запахом, она была чуть ли не единственным источником влаги, пить которую можно было без больших опасений.

Смерть!

Смерть!

Смерть!

Толпа не на шутку разбушевалась. Подойдя к стене, все еще держа ладони сложенными "кульком", я взглянул сквозь металлические прутья на арену и увидел последний этап смертельной схватки. Старик Рене бил изо всех сил. Его кулаки подобно молоту Тора опускались на свою жертву, выбивая из последнего остатки жизни. Сильно. С обезумевшими от страха и ненависти глазами, он выбивал из противника остатки жизни.

Удар – кровь.

Удар – кровь.

Конец стал очевиден после того, как руки поверженного противника опустились на землю и уже не поднялись. Следующие несколько секунд прошли в могильной тишине, после чего решетки открылись…

Стервятники вырвались из своих клеток и бурным потоком полились прямо в центр арены. Победитель смог покинуть ее до того, как на ней не осталось пустого места. Ошметки тела летели в разные стороны. Рев и крики наполнили здешнее пространство. Они вгрызались в его тело, рвали на ней одежду, словно это было последней ценностью во вселенной. И только спустя несколько минут, когда от тела не осталось ничего кроме алого песка, а толпа осознала, что пир окончен, откуда-то сверху прозвучал гонг.

Трапеза завершилась.

И так на протяжении почти двух лет…

– Расскажи мне все что там произошло, с самого начала.

– Это займет слишком много времени. Оно у тебя есть?

– Да.

– Странно, мне всегда казалось, что его никому никогда не хватает.

– Вернемся к делу.

Он вошел в камеру чуть позднее.

Солнце на этой планете всегда горело блекло-фиолетовым светом и было похоже на размазанный по палитре мазок высохшей краски, которую художник забыл смыть. Конвой вошел неспешно, как будто мое присутствие его мало интересовало, взял в окружение и провел до самого верха, откуда открывался незабываемый вид на закат. Явление, передать словами которое было практически нереально.

Фиолетовый диск закатывался за Саркаститовые горы, острыми клыками возвышавшиеся почти над всем горизонтом на протяжении двухсот километров подобно челюстям исполинского аллигатора. Говорили, что там, за этими горны