Добыча
Игорь Белладоннин
В сборник входят три новеллы, написанные в 1987—1988 годах, когда отношения мужчины и женщины ещё не были виртуальными, когда они умели хотеть друг друга не только в форме лайка и репоста. В «Добыче», давшей заглавие сборнику, первобытная антитеза охотник-жертва (мужчина-женщина) даст сбой, когда на пути охоты встанет чувство, а неспособность понять другого приведёт к краху только что обретённого идеала. Тирании наделённого погонами и властью человечка посвящена полная сарказма новелла «Курсант такой-то». В «Рождённых ползать» отношения двоих исчерпали себя, и один уходит, а другой пытается удержать уходящего, что вряд ли кончится хорошо.
Добыча
Средь шумного зала он поймал её взгляд и в глазах потемнело, как при ударе лбом о самосвал, и вся его прошлая двадцатитрёхлетняя жизнь рухнула ему под ноги, но подбирать её было уже некогда, да и незачем.
Добыча шла к нему в руки сама, хорошая, классная добыча, с такой не стыдно и Москве показаться. Их улыбки слились в одну, большую и светлую, потом светлое исчезло, осталось только большое, и она спросила, чтобы что-то спросить:
– Ну как, вы нашли свою группу?
Они уже шапочно познакомились прошлым вечером, когда он, опоздавший на маршрут на день, искал свою сборную туристическую группу, и она уже успела поведать ему о себе самое главное: откуда и с кем её сюда занесло.
– Увы, нашёл.
Они стояли в гостиничном холле у столика фотографа и он маленькими порциями заглатывал её: коварно вздёрнутый носик, пухлые наивные детские щёки, сочные спелые губы, лукавые глаза с отчаянным гитарным изгибом, пряди светлых некрашеных волос, изящную фигурку секс-бомбы, целомудренно упакованную в белые полупрозрачные блузон и юбку с намёком на белые трусики и, на закуску, точёные загорелые ножки в гладиаторских римских сандалиях.
– Почему же так увы?
– Разочаровала меня моя группа. Одни семейные пары да безнадёжно старые девы. А у вас группа ничего, – оценил он только что выкупленную ею и представленную на его суд фотографию.
Его добыча стояла там с краешку, скромно потупившись, маленьким белым лебедем в стае ворон и индюшек.
– Да, вас бы к нам – одни девы. И заметьте: не все ещё безнадёжно стары.
– Здесь русские девы – грозная сила, – произнёс он по возможности громко, когда они уже покинули гостиницу и проходили сквозь строй очень весёлых, очень энергичных и, когда надо, очень суровых молодых черноволосых мужчин. – И местное население не сумело перед ней устоять.
– Ну куда там. Вы ведь не видели, что творилось здесь вчера вечером? В ход пошла даже вот эта гражданка, – она показала на фото нечто шкафообразное в блондинистом парике.
– А вдруг таким образом местное население, воспитанное в духе социалистического интернационализма, просто демонстрирует нам, то есть вам, чувства искренней дружбы и уважения?
– Тогда наша задача – ответить им тем же!
– Или сверх тем же. Наверное, вторая смена заступила, ведь должны же они когда-то отдыхать, я уж не говорю про работу. Кстати, а как провели вчерашний вечер вы?
– Так мы сидели с подружкой в номере, и я читала.
– И что же вы читали?
Он задал этот важный вопрос и мысленно зажмурился в ожидании удара по своему необыкновенно развитому чувству прекрасного фамилией какого-нибудь современного, несгибаемого, как памятник Ильичу, классика соцреализма.
– Агату Кристи.
Они подошли к экскурсионным ЛАЗам и остановились недалеко от её группы. Она вроде бы не рвалась от него к своим индюшкам, но и не созрела пока ещё для того, чтобы, решительно махнув хвостом, уйти из стаи.
– Достойное чтиво. А ваша подружка – это та, из Хабаровска?
– Да. Хорошая женщина.
– Возможно. Но она-то зря сидела в номере. Глупо упускать свой шанс, похоже, последний. Тёплая южная ночь, ласковый шум прибоя, трепетные порывы бриза или мистраля и горячий южный мужчина. Вах!
– Так завтра мы уезжаем в Тбилиси, а там, говорят…
– Да, тогда не всё потеряно, хоть там и нет моря. Тебя как зовут? – он, наконец, перешёл к делу.
– Люда.
– Меня – Костик. Куда вы сейчас едете?
– Так, по городу. А вы?
– И мы туда же. Может, лучше махнём купаться?
– А здесь мо