Пара моих друзей, как и большинство местной неприкаянной молодёжи, искали быстрых денег.

Только не надо думать про них плохо. Быстрые деньги – это не обязательно наркотики или казино или вообще что-то запрещённое и криминальное.

Просто сейчас столько «заманухи» для тех, кто выпустился из универа и обнаружил, что может устроиться максимум грузчиком или кассиром в какую-нибудь «Четверочку».

Мой друг, экономист, не смог смириться с тем, что в маленьком городе у него нет перспектив. Поехал в большой город. И когда там тоже не выгорело, вернулся домой и неожиданно нашёл здесь какую-то шарашкину контору, где ему пообещали кучу денег. Ну кто же не хочет много бабла, быстро и легально?

«Работа» заключалась в том, чтобы переманивать людей в коммерческий пенсионный фонд. Полная шляпа, короче, но Макс загорелся. Большую часть времени он занимался тем, что просто ходил по квартирам и предлагал, предлагал, предлагал. Очень часто его посылали на три буквы, но мой друг был настырным парнем, так что иногда у него даже появлялись какие-то деньги.

Я говорил, я предупреждал – сейчас не то время, чтобы ходить по квартирам и что-то втюхивать! Ну где можно найти таких лохов, которые пустят к себе в квартиру? Тебе никто не откроет, а если и пустят к себе, то откуда знать, что там не живут какие-нибудь маньяки? Один удар по голове – и ищи тебя потом, где хочешь.

Макс пропал спустя три месяца с тех пор, как устроился. Марина – через месяц после него.

По официальной версии они числились пропавшими без вести. Не умерли, но пропали. Может, ещё живы. Пустая надежда для близких, которая ещё хуже, чем правда.

Это оказалось странно и неприятно – чувствовать, что твои друзья умерли. Совсем не то, когда знаешь, что они просто пропадают на работе или загуляли где-то: Маринка у своего парня, Макс у своей девушки.

Это чувство неожиданное: ты вспоминаешь друга и понимаешь – в живых его уже нет.

Что-то случилось.

***

– Тел не нашли и не найдут! Может, где-то всплывут лет через пять, живые или мёртвые, – говорил мой знакомый за кружкой пива. Он был циничным и временами очень злым. Он третий год нормально не высыпался. Работа участкового ему не нравилась. – Может, они вообще вместе куда-нибудь укатили. Любовь у них, может.

– Да не, это все фигня, – отмахивался я, пытаясь подвести разговор к тому, о чем я думал последние две недели.

Я пригласил его в недорогую забегаловку, с просьбой помочь, и теперь угощал его шаурмой и пивом. Он устало шевелил челюстями и временами смотрел не на меня, а куда-то в одну точку за моей спиной.

– Я разговаривал с родителями и Макса, и Маринки. – продолжал я. – Родители говорят, что им менты сказали, будто они оба последний раз по работе были в одном и том же доме. Знаешь трёхэтажку на Прохорова? Рядом с бараками? Вон там, короче.

– Кто-кто им сказал? – мой приятель сурово посмотрел на меня, а я осекся.

– Полицейские. Ну, твои товарищи. Ну, ты понял.

– Понял я, понял, – мрачно сказал участковый и многозначительно посмотрел на свою пустую пивную кружку.

Я заказал ему ещё.

– Последний раз они были в этом доме, а потом следы обрываются, понимаешь? И это с перерывом в один месяц! Совпадение? Не думаю.